Интервью с режиссёром Александром Мининым | Contralto People: люди размножаются мирами

ноябрь 2016

Интервью с режиссёром Александром Мининым

Беседу вела: Катерина Вендилло
Фотограф: Liza Lissyona

Филолог, журналист, актёр и независимый режиссёр — Александр поделился с нами своим видением идеального театра, а также дорогой в профессию и процессом создания спектакля «Единственный апостол», сплетённой истории родоначальников поэзии символизма, Артюра Рэмбо и Поля Верлена.

Что важнее — актёрская или режиссёрская деятельность, возможно ли отказаться от дара, данного нам свыше, и растратить его на пустяки, в чём разница между взглядом ребёнка и инфантилизмом, несправедлива ли ранняя смерть талантливых людей — ответы на эти вопросы, а также комментарии актёров «Единственного апостола», в нашей беседе.

— Александр, расскажите о Ваших ярких детских впечатлениях. Что самое раннее из детства Вам запомнилось?

Мама утверждала, что самые мои ранние воспоминания относятся к возрасту младше 3 лет. Все они, чаще всего, связанны с родными, близкими или друзьями. У меня хорошая зрительная память, поэтому я помню очень много. Такой фотоальбом в голове. Скажу, что с самого юного возраста я на сцене. Был в детском саду новогодний костюм кошки. И он мне так нравился, что я выучил стихотворение и добился того, чтобы его переделали в костюм кота и выпустили меня в нём под ёлку. Стихотворение помню до сих пор. Мне тогда было 4 года.

— О, Вам было принципиально, какого пола кошачий костюм?

Мне нет, взрослым — да. Это был повод для них не давать мне этот костюм:)

— Скажите, почему Вы пошли в филологи? Старшеклассника Александра привлекало Слово?

Мне повезло с учителем. Это была Лариса Александровна Нестифорова. В 1988 году она организовала первый на севере Москвы класс с углублённым изучением литературы. Я был зачислен туда первым, без конкурса. Говорили, что у меня особое чутьё на слово и его анализ. По окончании школы мне вручили направление в институт, и я пошел. А вот поступил не сразу. Судьба дала мне шанс заглянуть в ГИТИС, но в то голодное время актёрская профессия, полностью незащищённая, отпугнула меня.

— А Вы соглашались с таким мнением о себе? Знали за собой чутьё? И в продолжение — сами не сочиняли? Считается, что 16 лет — самое удачное время для начала стихотворчества.

Я не думал об этом в то время. Литература полностью захватила меня, мой мозг. Вдруг выяснилось, что при помощи слова можно создавать целые миры, теории, которые иногда шокировали взрослых, но они с интересом к ним прислушивались. Нужно понимать то время. Перестройка. Благодаря слову я обрел внутреннюю свободу, она со мной до сих пор. Сочинять что-то своё я начал много позже. Мне особенно удавались зарисовки с натуры. В эпоху анонимного интернета мои стихи и небольшие тексты активно цитировались. Но сейчас я понимаю, что они были безнадежно слабыми, несмотря на всю их эмоциональность и искренность. Самое главное, что дала мне литература — это вкус и особенное восприятие жизни и людей в частности.

— На кого Вы ориентировались и ориентируетесь при работе с текстом? Кто для Вас является кумиром в литературе?

У меня нет кумиров. Есть авторитеты. К любому тексту я изначально подхожу с уважением, а затем начинается анализ. Самая большая похвала из моих уст — это «вкусный» текст, написанный плотно, образно, содержащий яркую самобытную идею. Мне очень нравится литература рубежа XIX — XX веков. Из современников я назову недавно умершего Умберто Эко. Потрясающий человек с энциклопедическими знаниями и виртуозным обращением со словом. Из наших очень уважаю Пелевина. Считаю его современным Салтыковым-Щедриным.

— Как Вы перешли к следующему этапу? Как получилось так, что филолог, журналист пришёл в театральную режиссуру?

Мне прочили эту карьеру с детства. Я хорошо читал стихи. Спасибо моему первому учителю — Александре Фёдоровне. Когда я пришел в первый класс, я уже умел читать и писать, но она вернула нас к букварю и научила читать не только буквы, но и знаки препинания. С тех пор я регулярно участвовал в конкурсах чтецов и побеждал в них. За это мне прощались многие косяки в учебе. Плюс к этому моя мама всю жизнь мечтала о театре. Она играла в свердловском ТЮЗе, потом приехала поступать в Москву. Чтобы получить жильё, ей пришлось устроиться на кирпичный завод. И когда она дошла до 3 тура в ГИТИСе, после ночной смены на заводе она просто его проспала. А потом родился я. Поэтому театр всегда занимал важное место в нашей семье, к нему было особое отношение. А решил всё случай. Подруга привела меня в Народный театр при Тимирязевке, на спектакль. Мне понравилось, и я спросил: «Можно ли и мне тоже». Меня попросили подняться на сцену и что-нибудь прочитать. И всё, началась моя театральная жизнь. в начале в подсобных службах, потом в массовке, потом роли второго плана, а потом главные. Но актёр — существо подчинённое, и мне всегда это мешало. Главный режиссер театра Галина Петровна Абакумова дала мне возможность попробовать себя в режиссуре. В начале на капустниках, потом мне отдали студию, с которой я поставил свой первый спектакль «Внутри собаки». А потом Галина Петровна умерла, и театр на 2 года полностью упал на мои плечи. Выбора не было, театр надо было спасать.

— Что для Вас важнее — актёрская или режиссёрская деятельность? Что из этого сложнее, что интереснее?

Много ли сможет режиссёр в театре без актёров? Ничего. А актёры без режиссёра справятся? Да запросто. Вопрос в качестве получившегося спектакля. Театр — это искусство коллективное, командное. Здесь каждый на своем месте. Иначе всё развалится. Я безмерно горжусь командой, которая работает со мной над «Единственным апостолом». Это уникальные люди. Если же говорить, где я себя комфортнее чувствую — в зале или на сцене, — то скорее всего на режиссёрском стуле. Актёр выполняет задачи, заданные ему драматургом и режиссёром, а мне необходимо успеть выполнить те задачи, которые я поставил перед собой сам.

— Расскажите о Ваших любимых ролях, если такие имеются. Какой из сыгранных персонажей Вам ближе всего по духу?

Вопрос непростой. Актёр обязан любить своего персонажа, иначе у него ничего не получится, зритель ему не поверит. Но есть роли, которыми я горжусь. В первую очередь, это Шипучин из чеховского «Юбилея». Я настолько затрачивался в этой роли, что каждый спектакль стоил мне 3 килограмма живого веса. Хорошо, что играли мы его раз в месяц. Больше всего меня привлекают отрицательные персонажи. Оправдать их поведение и полюбить их намного сложнее, чем положительных. Может быть, поэтому в моём списке злодеев больше, чем героев. Цезарь Борджиа из «Тени», майор Каубах из «Пира хищников». Очень сложной была работа над образом Васкова из «А зори здесь тихие». Очень жаль, что этому спектаклю не суждено было увидеть свет.

— Сейчас Вы работаете как независимый режиссёр?

Да. В работе над «Единственным апостолом» у нас сложилась замечательная команда, которая по сути уже является вполне самостоятельным театром. Но пока у нас один спектакль, мы не спешим себя так называть.

— Как Вы выбирали тему спектакля, почему именно Верлен и Рембо? И почему именно такое название?

Есть несколько причин. Моя дипломная работа в университете была о символизме Серебряного века русской поэзии. Без этих двух французских поэтов рождение символизма в России было бы просто невозможно. Революционеры по своей сути, они полностью перевернули мировую литературу. Вдвоем. Это не может не заслуживать уважения. Второе. Анна Ахматова писала: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». Вот вы знаете, из какого? Мне было это очень интересно.Третье. Фильм Агнешки Холланд, на мой взгляд, показал взаимоотношения двух великих поэтов очень однобоко: два гея никак не могут устроить свою судьбу в гомофобном обществе. Агнешка совершенно забыла о том, что речь идет о поэтах. Если в ее фильме поменять имена, то ничего не изменится, а измениться должно. И были личные вопросы. Возможно ли отказаться от дара, данного нам свыше? Можно ли растратить его на пустяки, или дар все равно возьмет своё? Осознают ли люди ценность их особенных способностей, не тратят ли они жизнь зря? Обо всём этом я и хотел поговорить со зрителями.
Название пришло само, когда я изучал биографии Рэмбо и Верлена. После смерти Рэмбо одна за другой стали появляться описания его жизни. Евангелия, если хотите. Первой, как ни странно, была Матильда Верлен, которая изобразила Артюра сущим демоном. Второй была сестра Рэмбо — Изабелла. Она постаралась сделать из него ангела. Мы же рассказываем о нём со слов единственного человека, который его любил и был по-настоящему с ним близок. Рэмбо — гений, пророк, и правду о его жизни мог рассказать только истинный единомышленник и соратник. Апостол.

— Кстати, какая роль отводится женщинам в Вашем спектакле, в Вашем прочтении этой истории?

Я постарался уйти от навязчивого стереотипа. Мол, женщины рядом с великими людьми вынуждены страдать от их гениальности, быть жертвами. Изучив биографии поэтов, я пришёл в выводу, что они наоборот были очень сильны, умны и чётко понимали, чего хотят добиться в этой жизни. Рядом с двумя звездами могли выжить только неординарные личности. Например, Матильда Верлен. Она жутко ненавидела Рэмбо, считала его виновником всех бед, билась за развод с Верленом, как тигрица, но на всю жизнь сохранила от Поля тайну — их сын родился идиотом. Поэт так никогда об этом не узнал. Представляете, какая это была любовь?

— Да уж, значительная. Сегодня многие стремятся к тому, чтобы быть собой и «не испортиться», если так можно выразиться, обществом. Об этом ли история бескомпромиссного Рэмбо? И как вы оцениваете это всеобщее стремление?

Ирония в том, что Рэмбо никогда не пытался дистанцироваться от общества. Он искренне страдал от недостатков и уродств человеческого поведения. И, считая себя пророком, пытался глаголом выжигать все пороки. Естественно, что такое поведение обществом, мягко говоря, не приветствовалось. Его идея нести в мир свет, заставить людей увидеть совершенство природы очень мне близка. Мы должны даже в самое тёмное время поворачивать людей к свету. Об этом наш спектакль. А быть в белом, когда кругом грязь, все равно не получится. Эгоизм — это самая страшная болезнь нашего века, и она напрямую ведёт в ад ещё при жизни.

— В связи с этим, как Вы думаете, сегодняшнее время подходит для символизма Рэмбо? Был бы он популярен сегодня, смог бы донести свои идеи?

Я бы исключил сослагательное наклонение. Я много общаюсь с молодёжью, работаю в театральной студии. И да, я знакомлю их с творчеством Рэмбо. Поверьте, он им близок и понятен.

— Какую роль Вы отводите хореографии в спектакле?

Мне очень повезло работать с таким разносторонне талантливым человеком, как Антон Волков. Мало того, что он единственный сумел обуздать Верлена (до него это пытались сделать трое актёров), он привнес в спектакль яркость и выразительность пластики. Языком хореографии мы смогли рассказать то, что на словах звучало бы грубо или фальшиво.

— Как Вы видите сегодняшнего зрителя? Как его можно «пробить» и нужно ли?

Сейчас много говорят о пресыщенности зрителя, о том, что зрителю нужны яркая картинка и развлечения. Возможно, это и так. Но на наших спектаклях я вижу других людей — открытых, сопереживающих, свободных и думающих. Я очень радуюсь их вопросам после спектакля. Поверьте, эти вопросы глубоки и интересны. Так что же тут «пробивать»?

— Многие подходят с желанием пообщаться?

Нет. Скорее робеют. Очень часто уходят в глубокой задумчивости. Видимо, примеряют увиденное на себя. А через несколько дней находят меня в интернете и задают вопросы.

— Скажите, что находится в пространстве тех знаменитых трёх стен Вашего идеального театра, как он выглядит?

Это место, где мы искренне и на равных обсуждаем со зрителями, как нам быть лучше, как нам заботиться друг о друге, что нам мешает и что с этим делать. Мы должны любить друг друга, и театр — прекрасное место, где этому можно учиться.

— Что Вас вдохновляет в обычной жизни и что помогает отдохнуть и расслабиться? Есть ли у Вас хобби?

Мною движет любопытство. Мне не всё равно, что происходит вокруг. Это и является источником моего вдохновения. Люди в большинстве своем прекрасны, просто иногда они об этом забывают. А хобби? Мы с женой любим путешествовать, коллекционируем новые впечатления.

— В двух словах: какое путешествие лучше всего запомнилось?

Когда умерла моя мама, что-то внутри меня сломалось. Я не горевал, но и не жил. И тогда моя жена устроила для меня сказку: на два дня мы уехали в Барселону. Это было волшебство, которое полностью меня излечило.

— Давайте под конец немного пофилософствуем. В одном из интервью Вы говорили об инфантилизме. В чем разница между взглядом ребёнка и инфантилизмом? И стоит ли он на том же уровне, что и эгоизм, в списке проблем современного общества?

Хороший вопрос! Ребёнок открыт всему миру, он видит красоту и волшебство там, где для нас, взрослых, только серые будни. Он умеет восхищаться и радоваться. Он спешит поделиться своей радостью. А инфантильный человек, в первую очередь, избегает ответственности. Он требует, чтобы о нём заботились, как о ребенке, и ничего не хочет давать взамен. Он эгоист.

— Как Вы для себя отвечаете на вопрос о ранней смерти талантливых людей? Это несправедливость или нормальный ход вещей?

Сложно ответить однозначно. Если человек исполнил всё, для чего он был послан сюда, то зачем ему здесь задерживаться и страдать? А с другой стороны, если я люблю такого человека, то его ранний уход для меня — большое горе. Всё очень субъективно и решается в каждом конкретном случае по-своему.

— В одном интервью Вы говорили: «Человеку дан дар, с помощью которого он всю жизнь должен бороться с бездействием в себе и вокруг себя. Иначе он предаёт свой дар и приходит к гибели». Так вот: как не потерять дар, который нам даётся? И как распознать его в себе?

Не потерять дар можно только одним способом — отдавать его людям. Чем больше отдаёшь, тем больше твой дар. А распознать его просто — оглянитесь вокруг и поймите, чем и как вы можете помочь людям. Есть одно НО! Убедитесь в том, что людям это действительно необходимо!

Вопрос актёрам спектакля «Единственный апостол»:

Что для Вас главное в Вашей роли?

Что такое гений? Что такое любовь? Лично для меня эти вопросы — самые главные. Артюр Рэмбо себе их не задаёт — он знает на них ответ и следует своей миссии. Работая над ролью, я ищу свои ответы на эти вопросы, и, в процессе поиска, через некоторое время, понимаю, что они неверные, и снова в поиски. Каждый раз, когда открывается что-то в Рэмбо, что-то находится во мне.

Сергей Голобородько (Артюр Рэмбо)

В Верлене для меня главное — бездонный эгоизм и ненасытность в его желаниях. Эти черты характера приводят к трагедии — к потере. Но в финале спектакля у Верлена есть осознание ценности человека, которого он потерял, и осознание причин, по которым это произошло. Мне как актёру безумно интересно и сложно проходить этот путь со своим персонажем за время спектакля.

Антон Волков (Поль Верлен)