Я начала работать, когда мне исполнилось 18 лет. Я работала в иностранной юридической фирме, мы сопровождали крупные сделки. Мысль о том, что мне скучно, не покидала меня, даже при том, что я получала неплохой гонорар за свою работу. Моя работа юристом была 24/7, я понимала, что жизнь проходит мимо меня, пока я сидела в офисе за работой, которая не кончается. После иностранной юр. фирмы я проработала в российской компании и была юристом-судебником, т.е. участвовала в разрешении судебных споров. Я понимала, что в этой компании я смогу самостоятельно вести судебные процессы лет через десять. Поскольку я очень живая по характеру, такой расклад меня не устраивал.

Да, такое в моей жизни было, когда я работала у своих друзей, в их собственной
юридической фирме, а я была у них первым юристом. Именно тут произошёл мой самый большой профессиональный рост, надо мной не было контролёров. А к моим друзьям я, скорее, обращалась как к гуру. Они мне давали много ответственности, иногда даже чересчур. Именно в той компании я чувствовала, что расту как профессионал. Я занималась судебными разбирательствами и мне это нравилось, потому что я сразу видела результат. Мне нравилось продумывать стратегии ведения дел и выступать на публике, но другая сторона юридической деятельности не давала мне покоя: я видела в судах много негатива, разрыва связей и эмоционального насилия. Я пыталась примириться с этим противоречием, но у меня не получалось. И вот однажды в разговоре с моим другом я услышала фразу, которая многое мне объяснила: «Ира, ты хорошо налаживаешь связи и плохо разрываешь». Между тем моя
деятельность была связана как раз с тем, чтобы помочь максимально комфортно разорвать отношения между корпорациями и людьми, а также предоставить возможность разойтись. В таких ситуациях никогда не было т.н. win-win решения, именно поэтому меня преследовало чувство того, что я делаю что-то плохое.

На вопрос, почему я вообще когда-то выбрала для себя быть юристом, могу сказать, что это было неосознанное решение. У меня, как у любой провинциальной девочки, было желание поступить в престижный столичный ВУЗ, не важно, на какой факультет. Я плохо знала себя и свои интересы и
совершенно не представляла себе, кем хочу работать. Я шла за добротным высшим образованием, поэтому пробовалась на философский. Поступить с первого раза мне не удалось, это вынудило меня пойти в обычный московский институт, где я год проучилась на политолога и познакомилась со своей большой любовью. Пять лет мы были вместе, и он грезил поступлением
на юрфак МГУ, для меня очередная попытка закончилась успешно, а вот для него не совсем. Когда я училась в университете, мне очень нравилось, я знала, что буду юристом, сомнений не было.

Крест на карьере юриста я поставила окончательно и бесповоротно. Карьеру нужно строить поступательно, а карьера юриста требует постоянно участия, если возьмёшь тайм-аут, тебе на замену найдутся сотни таких же как ты, а может и лучше тебя. Юридическая практика связана у меня теперь только с возможностью дополнительного заработка. Конечно же я применяю
юридические знания в своей работе регулярно. Например, сейчас я работаю в фонде менеджером проектов, но при этом закрываю все юридические вопросы. Но к чисто юридической деятельности я не планирую возвращаться.

Почему я отправилась путешествовать? Поймала себя на мысли, что мне не хватает времени наедине с собой. Пока я была в работе, моя голова работала на клиентов и днём, и ночью. Мне казалось, что в какой-то момент это нужно остановить. Затем я начала думать, сколько времени выделить, чтобы побыть наедине с собой. Вырисовывалась цифра в 1 месяц, которую я считала достаточной, чтобы услышать себя. Встал выбор: поехать на випасану и помедитировать, что мне всегда очень помогало разобраться с собой, либо отправиться путешествовать. Я выбрала второе.

Да, когда я уехала путешествовать, я не знала, куда отправляюсь. Сейчас после возвращения, я думаю, что я уже близка к пониманию, как я хочу прожить жизнь. Мое долгое путешествие мне очень помогло в этом. В путешествии я начала писать. Я осознала, что мне нравится работать с детьми, мне нравится работать в сфере экологии, сохранять красивые здания. Возможно, я открою для себя что-то ещё, но я точно знаю, что это будет созидательная деятельность. Мне бы хотелось сохранить многое из того, что уже есть. К такой мысли я пришла именно во время путешествия. А самое главное, посмотрев на других людей, я осознала, насколько многогранной может быть личность. Я поймала себя на мысли, что мне бы было в тягость заниматься чем-то одним, и приняла это. Мне хотелось бы развиваться сразу в нескольких направлениях. Самое сложное сейчас для меня – это найти баланс, зная свое стремление находиться в постоянном состоянии хаоса. Стабильность и все, что с этим связано, не про меня. Иногда я думаю, может со мной что-то не так?

Я надеюсь, что с аккордеоном у меня всё серьезно. Однажды в Севилье на центральной площади я увидела парня: кудрявого блондина, судя по всему, он был бездомный, но как он играл на аккордеоне! Я после этого влюбилась в этот инструмент, а потом вспомнила, что у меня и дед играл на аккордеоне, играет и мама. У меня всегда этот инструмент присутствовал дома. В аккордеоне мне очень нравится интуитивная игра, ты же не видишь, что ты играешь. Во
время игры нет возможности смотреть на руки или клавиши. Две руки делают разные движения, задействованы оба полушария мозга. Потом в Бразилии мне понравился один ритм Фохо (в России его называют форро), где задействованы три инструмента, включая аккордеон. Теперь я подумываю научиться играть на аккордеоне и вернуться в Бразилию, чтобы сыграть в ансамбле фохо. Я играю всё, в моем репертуаре есть даже калинка-малинка и выступление на концерте с детским ансамблем народных инструментов. Пожалуй, мне больше нравится играть и выступать с кем-то, а не в одиночку. Я командный игрок в плане музыки. Музыка для меня — целый мир, она объединяет. Я жду от музыки вдохновения и творчества.

Я всегда знаю, зачем еду. Во время Камино я была в одиночестве большую часть времени, мне надо было поговорить с собой. Во вьетнамском путешествии я поняла, что не смогу высидеть на пляже и дня, я поняла, что намного лучше отдыхаю, если что-то делаю. Я считаю, что хотя бы раз в год нужно изолироваться от мира, ездить на випасану, молчать, бродить по земле в
одиночку, потому что проблемы наслаиваются друг на друга за год, нужно оставаться одному для разговора с самим собой.

Из моего долгого путешествия я была рада вернуться, но не совсем понимала, зачем я возвращаюсь. Уже после моего возвращения я поняла: не важно, где я нахожусь, главное быть полезной в каждом месте и заниматься тем, что тебе нравится.

У меня нет татуировок, но я люблю писать про них. Есть такая тема коллекционировать татуировки из мест, где тебе было хорошо. Мои друзья как раз увлекались этим и сделали свой проект inkbe.com. Я стала работать в проекте, находясь в Бразилии. Там много кто увлекается татуировками. Поэтому, когда я ходила и собирала материал, я встретила много интересных ребят, которые вне системы и вне контекста. У них есть какой-то свой дух. Я же очень люблю иллюстрацию и сама немного рисую, но это что-то из серии детских забавных «почеркушек». Может быть поэтому мне всегда симпатичны люди с татуировками, мне нравится спрашивать про их историю и слушать рассказы. Мне кажется, что люди, у которых есть татуировки, очень спокойно воспринимают, что жизнь конечна. Такие люди живут в настоящем и не оглядываются в прошлое. Если помечтать, я бы отдала свое тело как полотно художнику для тату на спине, при этом для меня в принципе не важно, будет ли кто-то видеть моё тату или его не увидит никто. Я бы доверилась художнику и носила бы на спине эту картину, как Третьяковская галерея. Более того,
для меня абсолютно не принципиально, чтобы татуировка что-то значила, скорее эстетика важнее. В общем мне нравится идея человек-холст, к чему я приду в будущем, мы посмотрим.

По поводу меня, думаю, уже все ясно. Мне кажется, важно слышать себя. В своей книге я говорю людям, чтобы они не боялись теряться. Если в детстве нам не дают этого делать, то мы начинаем теряться во взрослой жизни. Так вот я говорю, что теряться — это нормально. Я за то, чтобы у нас с детства было больше возможностей исследовать мир. Поэтому я рада, что появляются такие проекты как Кидзания, что появляются альтернативные детские сады и школы, что детям дают больше играть, потому что где, как ни в игре ребенок познает мир и себя. Важно разрешать детям ошибаться. Во взрослом возрасте должна действовать такая же схема – нужно быть смелым, не бояться рисков и ошибок, искать поддержку. Есть на эту тему хорошая книга «Важные годы», она в свое время спасла меня от фрустрации. Там основная идея в том, что выбор у тебя, на самом деле, не такой большой, как тебе кажется. Второй важный момент – важно слышать обратную связь. Я помню, как я занималась волонтёрством в центре сортировки мусора и собирала сигаретные пачки, я до сих пор их собираю и доношу их до ближайшей урны. Один мой знакомый однажды сказал: «Ты собираешь сигаретные пачки, обнимаешься с деревьями…почему
бы тебе не пойти и попробовать себя в экосфере?». Я задумалась: действительно, если мне это так близко, и я готова делать это без денег, почему бы не углубиться в эту сферу? Обратная связь важна. Я не верю в то, что можно посидеть, помедитировать и все про себя понять. Когда я закончила путь Камино де Сантьяго и вышла к океану, я села на берегу и разрыдалась. Я просила у океана знак, что делать дальше, потому что не нашла его, пока была в пути… Поэтому, я за то, чтобы пробовать: методом проб и ошибок открывать для себя что-то действительно ценное и близкое. Волонтёрство в этом очень помогает, если тебе хочется попробовать себя в какой-то сфере, ты выбираешь для себя волонтёрский проект и пробуешь.

Мне в своё время хотелось, чтобы со мной на эту тему кто-то поговорил, но никто этого не делал. Я хорошо понимаю, что вокруг много людей, которые делают нелюбимую работу, но боятся себе в этом признаться или не хотят тратить энергию, чтобы что-то поменять. Я могу только на своем опыте сказать: мне важно, чтобы работа отвечала моим ценностям и принципам. Надо очень честно и отчётливо представлять, что тебе нравится, а что нет. Вместе с тем, отдача от работы должна быть не только моральная, но и материальная, в противном случае есть риск просто сгореть. Для меня идеально, чтобы работа была любимой и приносила деньги, это то, к чему я стремлюсь.

Я считаю, что эволюция. Для меня это был естественный этап, это не было насилием над собой. Я вообще не сторонник революций, мне кажется, ни одна революция ещё не сделала людей счастливыми. Мое путешествие к глубинам себя было гармоничным. На моем пути не было крушений, разрушений, я не отказывалась от прошлого, я с удовольствием несу весь свой опыт с собой. У меня действительно не было желания все разрушить, скорее вышло так, что я будто бы закрыла дверь и пошла дальше. Я очень плавно прощалась с близкими мне людьми, у меня был целый ритуал прощания с городом, а вот возвращение было не таким мягким, хотя в глубине себя я понимала, что моё паломничество закончилось.

У меня было несколько причин. На самом деле, мне казалось, что мои волосы слишком много помнят. Мне хотелось обновления. Другой причиной был страх потери женственности. Понятно, что для женщины волосы – это безусловный атрибут красоты, но в какой-то момент я поняла, что это, скорее, стереотипы и давление общества, ярлыки. Я разглядывала фото бритоголовых женщин и видела их красоту. Наконец, я хотела понять для себя, насколько я интересна противоположному полу как личность, а не как длинноволосая милашка. Я хотела, чтобы исчезли те, которым я нужна в образе миловидной красавицы, а остались те, которым я интересна как человек. В конце концов я поняла, что волосы как инструмент женской красоты — это всё очень надумано.

Сёрфинг обязательно нужно попробовать в Бразилии. Побывать в Бразилии и не попробовать сёрфинг — это всё равно что быть у ручья и не напиться. Это национальный спорт, дети с детства сёрфят на маленьких досках. По поводу бокса, я искала вид спорта, который может меня вымотать. Мне казалось, что мне вечно не хватает нагрузки. Я мечтала иметь пустую голову после того, как закончу тренировку. После бокса моё тело говорит мне спасибо.

Многогранность – это одновременно и моя радость, и моя боль. Мне порой не хватает какой-то укоренённости. У меня даже есть страх не стать профессионалом ни в чем. Но я постепенно принимаю себя. Недавно прочитала книгу «Отказываюсь выбирать» Барбары Шер, она мне очень помогла. Мне иногда хочется углубления. В данный момент мне хочется углубиться в
писательство. Для меня стать профессионалом — это достигнуть чего-то, после этого можно уходить. Если говорить о том, чего бы я хотела достигнуть в писательстве, то я бы хотела делиться своими идеями.

Пусть моей миссией будет дарить людям радость. Ира Летягина — это про радость и про вдохновение. Я сейчас – это вдохновительница. А Ира Летягина через 10 лет — любящая, причем всё: место, где я живу, дело, которым занимаюсь, людей вокруг меня. Моя любовь — это деятельная любовь. Ира Летягина через 10 лет — созидательница.