март 2019
Интервью с актрисой
Ольгой Павловец
Ольгой Павловец
Беседу вела Мария Вицко
Вёрстка – Катерина Вендилло
Фото – Ирина Истомина
Вёрстка – Катерина Вендилло
Фото – Ирина Истомина
Каково это, когда твоим пением восхищаются потомки Романовых и Рахманиновых, откуда черпать силы, если твою жизнь сравнивают с американскими горками и зачем Андрей Аршавин прикладывал палец к губам?
Поговорили с известной актрисой о романтике профессии, любимых ролях, кино, театре, классической музыке, информационной доступности и смысле жизни.
Поговорили с известной актрисой о романтике профессии, любимых ролях, кино, театре, классической музыке, информационной доступности и смысле жизни.
— Ольга, большинство Ваших родственников так или иначе связаны с актёрским искусством. Начиная непосредственно от актёров и заканчивая преподавателем в Академии театральных искусств Санкт-Петербурга. Вы всегда знали, что станете актрисой, или же, наоборот, хотели избежать этой профессии?
Не могу сказать, что я мечтала об этой профессии, выбирая из множества вариантов. Всё-таки я росла в этой среде и ничего другого не знала. В каких-то семьях родители не хотят, чтобы дети продолжали династию, где-то новое поколение не интересуется этим. Но не в моем случае.
У меня было романтическое восприятие этой профессии, очарованность, может, излишняя идеализация. И я хотела стать актрисой, даже не особо понимая, как оно будет дальше складываться. Не то чтобы я плыла по течению, но не сильно задавалась целью оказаться в Голливуде. У меня были более приземленные задачи: поступить в театральный вуз, например.
У меня было романтическое восприятие этой профессии, очарованность, может, излишняя идеализация. И я хотела стать актрисой, даже не особо понимая, как оно будет дальше складываться. Не то чтобы я плыла по течению, но не сильно задавалась целью оказаться в Голливуде. У меня были более приземленные задачи: поступить в театральный вуз, например.
Но ближе к окончанию института я уже имела четкую мечту – кино. Именно жажда кино стала той самой мощной двигательной силой, которая меня подпитывала и давала инерцию движения. И это сильное, искреннее желание в итоге и привело к осуществлению мечты.
— Везде пишут, что у Вас необычайный талант к музыке. Говорят, что Вашим пением
наслаждались потомки Романовых и Рахманиновых. Не жалко было выбирать другой путь при таких способностях?
наслаждались потомки Романовых и Рахманиновых. Не жалко было выбирать другой путь при таких способностях?
Когда говорят, что моим пением наслаждались потомки Романовых и Рахманиновых, – это, конечно, звучит грандиозно. Мне даже саму себя хочется уважать после такого и восхищаться (смеется). Но тогда я была подростком и не осознавала этого. Сейчас, просматривая те записи, могу сказать, что играть на музыкальных инструментах, петь романсы у меня действительно получалось неплохо. В этой девочке удивительно красивое сочетание ума не по возрасту, чувственности и владения инструментом, она такая серьезная, наполненная, глубоко мыслящая. Говорю, как будто это не я, а посторонний человек. Просто это было очень давно. Но я очень люблю тот период моей жизни.
Не могу сказать, что жалею. Всё сложилось, как сложилось. Не будь у меня такого опыта, я была бы другим человеком, с другими способностями к восприятию мира. Но тогда мне не хотелось заниматься музыкой профессионально. Более того, казалось, что это не моё, что скучно, неинтересно. А сейчас горжусь, что это было.
Не могу сказать, что жалею. Всё сложилось, как сложилось. Не будь у меня такого опыта, я была бы другим человеком, с другими способностями к восприятию мира. Но тогда мне не хотелось заниматься музыкой профессионально. Более того, казалось, что это не моё, что скучно, неинтересно. А сейчас горжусь, что это было.
Любовь к классической музыке я пронесла через всю жизнь, могу себя назвать ценителем, человеком, который разбирается в этом. По крайней мере, я очень благодарный слушатель. В то же время и сама могу сесть за инструмент и что-то сыграть. Думаю, если бы занималась этим, то могла бы достичь неплохих результатов даже сейчас. Как говорится – пальчики помнят.
— В театральном Вы с первого курса начали играть серьёзные роли. К последнему курсу за Вашими плечами был уже огромный опыт, а однокурсники таковым похвастаться не могли. Сложно ли было быть любимицей? Повлияло это на отношения со сверстниками?
У меня была мечта, и я долго шла к тому, чтобы она осуществилась. Любимицей я не была, хотя и самой последней на курсе тоже. Нет, все были на равных, каждый получал по заслугам. Привилегий у меня никаких не было, и поступала в вуз я на общих основаниях.
— Сейчас Вы активно снимаетесь в сериалах, играете главные роли, но путь Ваш всё же начался с театра. Как принято считать, театр и кино всегда между собой конфликтуют, и практически каждый актёр в какой-то момент встаёт на одну из сторон. А что выбираете Вы?
Я бы не говорила о том, что кино и театр конфликтуют между собой. Только, может быть, в контексте графиков, когда они не совпадают у артистов (улыбается).
В плане работы всё зависит от материала, драматургии. Можно и в театре играть плохие пьесы, в прямом смысле этого слова, и не получать от этого ничего. Или, допустим, испытывать дискомфорт в постановке режиссёра, с которым у тебя не клеится работа. Очень мучительно, когда ты принимаешь участие в спектакле и он не приносит тебе удовольствие. А играть надо не один раз. Этого я боюсь. И, наверное, подсознательно всегда боялась. Я была в этом смысле непокорным человеком.
Мне важно ощущать гармоничное соответствие со всем, что происходит. В кино мне это больше удаётся. Там короче дистанции, более концентрированное время нахождения друг с другом. Много возможностей в виде путешествий: съемочных экспедиций, встреч с интересными людьми, примерок на себя разных образов. Кино – это экстремальные ситуации, когда ты должен здесь и сейчас выдавать результат, наполнять глаза слезами и тут же смеяться... Всегда резкая смена, более яркий процесс.
Театр – другая история. Безусловно, это более подробный процесс, наполняющий актёра серьёзными глубинами, смыслами, если таковые есть в материале и в идее постановки. Много от этого зависит. А главное, от людей, которые создают с тобой спектакль. К сожалению, это редкость. Наверное, поэтому я не служу сейчас в театре. Но от хорошей антрепризы, именно хорошей, с качественной драматургией и коллективом профессионалов, я бы не отказалась.
— В кино Вы всегда на высоте. Наверное, прошло то время, когда Вы играли какие-то маленькие немногословные роли. Но вот Вашу жизнь часто сравнивают с американскими горками. Скажите, откуда Вы черпаете силы, когда кажется, что жизнь рухнула?
Мою личную жизнь вполне можно сравнить с американскими горками, в ней было немало экстремальных взлётов и падений. А профессиональная – она, слава богу, более-менее стабильная. И потихонечку идёт в гору. Там нет резких перепадов высот.
В жизни я эмоциональный человек, доверчивый. Открытый и чувствам, и людям. К сожалению, бывают несовпадения, случаются болезненные события. Порой жизнь подбрасывает неожиданные и катастрофические испытания. Но приходится адаптироваться.
В жизни я эмоциональный человек, доверчивый. Открытый и чувствам, и людям. К сожалению, бывают несовпадения, случаются болезненные события. Порой жизнь подбрасывает неожиданные и катастрофические испытания. Но приходится адаптироваться.
Иногда может быть только два варианта: сложить руки и умереть или идти вперёд. Для меня жизнь — это движение, развитие, юмор, любовь, яркие краски. Поэтому, наверное, я не складываю руки и не поддаюсь долгосрочному унынию. Да, иногда нужно приложить усилия, но в итоге это делает меня ещё сильнее. Начинаю больше ценить дары судьбы, положительные события, искренние чувства и заботу. Становлюсь добрее, терпимее, снисходительнее, милосерднее, и в результате, происходит просветление.
— Расскажите о Ваших любимых ролях и персонажах. А были такие, которые давались с трудом? Бываете ли Вы недовольны своей работой?
Вообще я человек, сомневающийся в этом процессе относительно себя. Приведу пример.
Недавно мы снимали в Киеве сложную финальную сцену нового 4-серийного фильма «Тайсон». Эпизод непростой, снимался одним куском, и мне без перерывов нужно было быть в разных, даже фатальных состояниях и настроениях. Много дублей, несколько часов работы. И пока мы не снимем сцену, пока не прозвучит команда "снято", я не могу быть довольна собой.
Понимаю, что в этом, может быть, какая-то моя суеверность. Но боюсь допускать мысли: о, это круто, это кайфово, какая я молодец. Может, почувствую, что вроде всё хорошо, движемся в верном направлении, но промолчу. А когда съёмки закончатся, выдохну и позволю себе произнести слова, что по моим ощущениям всё получилось, было комфортно. И всё. Но сказать о том, какая я офигенная и крутая, – всегда стеснялась. И вообще, отношусь к этому очень бережно.
Недавно мы снимали в Киеве сложную финальную сцену нового 4-серийного фильма «Тайсон». Эпизод непростой, снимался одним куском, и мне без перерывов нужно было быть в разных, даже фатальных состояниях и настроениях. Много дублей, несколько часов работы. И пока мы не снимем сцену, пока не прозвучит команда "снято", я не могу быть довольна собой.
Понимаю, что в этом, может быть, какая-то моя суеверность. Но боюсь допускать мысли: о, это круто, это кайфово, какая я молодец. Может, почувствую, что вроде всё хорошо, движемся в верном направлении, но промолчу. А когда съёмки закончатся, выдохну и позволю себе произнести слова, что по моим ощущениям всё получилось, было комфортно. И всё. Но сказать о том, какая я офигенная и крутая, – всегда стеснялась. И вообще, отношусь к этому очень бережно.
Вспомните, например, когда Андрей Аршавин забивал голы, он бегал по полю, и прикладывал палец к губам, чтобы не спугнуть удачу. У меня в рабочем процессе такое же ощущение. Да, я всегда склонна к сомнениям, к поиску, к недовольству собой. Это не значит, что я себя самоуничижаю. Да, чувствую иногда, что всё хорошо получилось, но не успокаиваюсь на этом. Это не какая-то пожизненная награда, которой ты должен гордиться и больше ничего не делать. Стараюсь всегда идти, преодолевать. Это постоянный труд.
Учитывая, что я от природы достаточно скромный человек, иногда думаю: «Боже мой, неужели я актриса?» Стесняюсь публичности, мне не очень комфортно, если на мне сконцентрировано внимание. Конечно, приятно получать комплименты, похвалу, но в жизни я не склонна к актёрству. Не люблю говорить тосты, выступать в компаниях, читать стихи, петь песни, тянуть "одеяло" внимания на себя. Скорей всего, буду сидеть спокойно, вести диалог, смеяться, шутить, наблюдать, но не выступать.
Чесать перед аудиторией языком и активно выражать своё мнение – не моё. И с такой амбивалентностью приходится существовать в профессии (смеётся). Естественно, уже есть выработанный механизм переключения. Когда начинаю работать, не думаю о том, что в центре внимания, просто делаю дело, занимаюсь любимой профессией.
Чесать перед аудиторией языком и активно выражать своё мнение – не моё. И с такой амбивалентностью приходится существовать в профессии (смеётся). Естественно, уже есть выработанный механизм переключения. Когда начинаю работать, не думаю о том, что в центре внимания, просто делаю дело, занимаюсь любимой профессией.
— Что для Вас главное в кадре? За чем актёр должен следить в первую очередь?
Хотя бывают гениальные истории, когда у Ефремова или Евстигнеева во время пауз спрашивали: «Надо же, какие у вас паузы, наполненные, талантливые! О чём вы думаете?» На что они отвечали: «Да я просто вспоминал текст в этот момент». Но для этого нужно быть Ефремовым или Евстигнеевым.
Важно понять, что я делаю, какое у меня состояние, какие отношения, какая ситуация, взаимодействие с партнёрами. Что происходит в кадре. Такое распределение сил. И как это ни банально, мне всегда важно знать текст.
Есть актёры, которые любят импровизировать. Но часто это бывает мимо кассы. Ведь хорошая импровизация должна быть умной и очень четкой. Всё остальное — распущенность и развязность, но это по мне. Не позволяю себе в кадре балагурить и сорить языком. Когда ты не знаешь текст, туго соображаешь, вспоминаешь его, на камере всегда видно.
Если в театре можно спрятаться, отвернуться и никто не увидит, то в кино, в кадре — всегда видно, о чем ты думаешь. Экран — такая лакмусовая бумажка. Даже изменение зрачков, движение бровями – всё это видно, всё заметно, как под микроскопом. Поэтому для меня в кадре важен мыслительный процесс, знание текста, распределение и, конечно же, творческая атмосфера, партнёры. Это основные вещи.
Есть актёры, которые любят импровизировать. Но часто это бывает мимо кассы. Ведь хорошая импровизация должна быть умной и очень четкой. Всё остальное — распущенность и развязность, но это по мне. Не позволяю себе в кадре балагурить и сорить языком. Когда ты не знаешь текст, туго соображаешь, вспоминаешь его, на камере всегда видно.
Если в театре можно спрятаться, отвернуться и никто не увидит, то в кино, в кадре — всегда видно, о чем ты думаешь. Экран — такая лакмусовая бумажка. Даже изменение зрачков, движение бровями – всё это видно, всё заметно, как под микроскопом. Поэтому для меня в кадре важен мыслительный процесс, знание текста, распределение и, конечно же, творческая атмосфера, партнёры. Это основные вещи.
— Расскажите, какие фильмы и спектакли понравились Вам больше всего за последнее время? Вы следите за новинками?
В театре очень давно не была, редко хожу последнее время. Чаще посещаю спектакли в других городах – Минск, Ульяновск, везде, где снимаюсь. Сейчас вот нахожусь в Киеве, пока идут активные съемки и времени нет, а раньше, помню, в выходные ходила в местные театры.
В Киеве много роскошных, талантливейших актёров. Вообще я люблю
провинциальные театры. Это как глоток свежего воздуха. Мой последний творческий выход – концерт пианиста Бориса Березовского в Санкт-Петербургской филармонии. Колоссальные впечатления. Я даже в Инстаграме написала и не откажусь от своих слов, что это космическое состояние. Если, допустим, Денис Мацуев яркий, эпатажный, то Березовский иной, он очень «просто» играет, без внешнего темперамента.
провинциальные театры. Это как глоток свежего воздуха. Мой последний творческий выход – концерт пианиста Бориса Березовского в Санкт-Петербургской филармонии. Колоссальные впечатления. Я даже в Инстаграме написала и не откажусь от своих слов, что это космическое состояние. Если, допустим, Денис Мацуев яркий, эпатажный, то Березовский иной, он очень «просто» играет, без внешнего темперамента.
Из разряда таких пианистов был Владимир Горовиц. Когда во время концерта тебе открывается дар понимать музыку, то ты начинаешь чувствовать её сверхъестественным образом. Не на уровне красивой мелодии, не на уровне техничного исполнения музыкантами произведения или их артистичности, а на уровне глубочайших смыслов.
Музыканты в такие моменты – проводники, а не назидатели. Это намного глубже. Когда ты сидишь и не видишь ни артистов, ни их действия, ни инсценировки, ни костюмов, ни танцев, ни текста. Слышишь лишь музыку. В тебе рождается столько фантазии, столько мыслей, а не просто визуальных образов. Вот это действительно для меня показатель музыканта высокого уровня. Это ощущение я поймала на концерте Березовского.
Или, к примеру, вернемся в Киев. К недавней смене. Мой партнёр по фильму, киевский артист Алексей Тритенко, с которым мы играем те сложные, длинные сцены. И вот целый день вдвоем в кадре, почти без отдыха. Ночь. Мы пошли подышать воздухом в перерыве. И вдруг он начинает читать стихи. Ни с того ни с сего. Просто стоим, и он, как будто разговаривая со мной, читает стихотворение. Красивое. И читает хорошо. Потом говорит: «Это мои стихи». И такое живое общение, с одной стороны, в быту, но с другой стороны, это в чистом виде творчество. Вот эти моменты дорогого стоят.
Музыканты в такие моменты – проводники, а не назидатели. Это намного глубже. Когда ты сидишь и не видишь ни артистов, ни их действия, ни инсценировки, ни костюмов, ни танцев, ни текста. Слышишь лишь музыку. В тебе рождается столько фантазии, столько мыслей, а не просто визуальных образов. Вот это действительно для меня показатель музыканта высокого уровня. Это ощущение я поймала на концерте Березовского.
Или, к примеру, вернемся в Киев. К недавней смене. Мой партнёр по фильму, киевский артист Алексей Тритенко, с которым мы играем те сложные, длинные сцены. И вот целый день вдвоем в кадре, почти без отдыха. Ночь. Мы пошли подышать воздухом в перерыве. И вдруг он начинает читать стихи. Ни с того ни с сего. Просто стоим, и он, как будто разговаривая со мной, читает стихотворение. Красивое. И читает хорошо. Потом говорит: «Это мои стихи». И такое живое общение, с одной стороны, в быту, но с другой стороны, это в чистом виде творчество. Вот эти моменты дорогого стоят.
Люди отдают огромные деньги, чтобы испытать сильные эмоции от талантливого творчества, а тут – вот, пожалуйста, можно соприкоснуться с этим в жизни индивидуально, что особо ценно.
— Чего, на Ваш взгляд, не хватает современным актёрам? А современным людям в
целом?
целом?
В нашей жизни чересчур много соцсетей, информативной доступности. Очень резкого, быстрого переключения скоростей во всём. В голове, в мыслях, в образе жизни. Не говорю, что это плохо – сегодня оказаться в Киеве, завтра в Минске, а послезавтра в Мюнхене. Это, наоборот, прекрасно. И разнообразие в жизни я люблю. Но в то же время стараюсь останавливаться внутри себя, чтобы что-то понять, подумать, проанализировать более глубоко. Задуматься о своих действиях, поступках.
Этого и не хватает современным людям. Такая скоростная информативность с одной стороны – огромное подспорье, но с другой, мешает реальности и более глубокому погружению в чувства, в мысли, в людей.
Этого и не хватает современным людям. Такая скоростная информативность с одной стороны – огромное подспорье, но с другой, мешает реальности и более глубокому погружению в чувства, в мысли, в людей.
Гораздо проще кликнуть, лайкнуть, репостнуть и всё – вроде общение произошло. Люди прячутся за этим. Получается синтетическое потребление жизни, ненастоящее, безответственное. Слова перестают иметь значение, люди перестают совершать настоящие поступки. Есть ещё, конечно, «мамонты», но их немного...
— В чём для Вас заключается смысл жизни?
Смысл жизни заключается в рождении детей, участии в их жизни. В развитии духовности, нравственности, умственности, в познавании мира, но не в уподоблении низменному и непорядочному. Я не говорю про монашеский сан. Можно быть отъявленным ловеласом, но при этом не предать ни одну женщину, оставаясь мужчиной.
Смысл жизни заключается в том, когда истинно-счастливые внутренние ощущения совпадают с реальностью. Смысл жизни в любви и доброте. В чистой совести, в умении преодолевать свои недостатки и страхи. Смысл жизни в движении вверх, во всех смыслах.
Смысл жизни заключается в том, когда истинно-счастливые внутренние ощущения совпадают с реальностью. Смысл жизни в любви и доброте. В чистой совести, в умении преодолевать свои недостатки и страхи. Смысл жизни в движении вверх, во всех смыслах.
Другие публикации, которые могут быть Вам интересны: