АПРЕЛЬ 2016
Интервью с этнографом Егором Староверовым
Беседу вела: Катерина Вендилло
Егор Староверов — этнограф, путешественник, музыкант, экскурсовод Музея кочевой культуры, участник экспедиций и автор многочисленных фильмов о жизни кочевников в разных уголках планеты.
Почему кочевники спокойней городских жителей? Время идет по прямой линии или по кругу? Как режиссерское образование помогает удерживать внимание зрителей? Правда ли, что все цыгане воры, все чукчи тупые, все монголы кровожадные, и откуда вообще берутся стереотипы? Чем плохо понятие "толерантность"? Об этом и о многом другом — в нашей с Егором беседе.
Почему кочевники спокойней городских жителей? Время идет по прямой линии или по кругу? Как режиссерское образование помогает удерживать внимание зрителей? Правда ли, что все цыгане воры, все чукчи тупые, все монголы кровожадные, и откуда вообще берутся стереотипы? Чем плохо понятие "толерантность"? Об этом и о многом другом — в нашей с Егором беседе.
“
Развенчание мифов о кочевниках — это одна из главных целей нашего музея: научить посетителей, относиться с интересом, с пониманием и любовью к другим культурам. Люди видят, что жизнь кочевников подчиняется тем же законам, что и у нас, то есть они такие же люди, как мы, просто живут по-другому.
~
— Расскажи, как ты пришел к той области, в которой работаешь сейчас? Как в твоей жизни появились путешествия и этнография?
Ну, путешествия в моей жизни были почти всегда. У меня родители биологи, они с двух лет меня возили во всякие биологические экспедиции. Потом я попал в школу, где тоже очень много ходили в походы. И пешие, и велопоходы, и водные. Лето у меня с двух до двенадцати лет проходило за полярным кругом на Белом море.
— Каково ребенку с ранних лет быть погруженным в суровую северную природу? Что тебе больше всего запомнилось?
О, это было чудесно. Я очень люблю те места, северную природу, Беломорских людей. А запомнилось - море. Я до сих пор очень люблю лодки, грести, все мечтаю получить шкиперское удостоверение. Причем море именно северное, холодное, штормовое. Я бывал и в теплых странах, мы работали на экваторе в Африке. Там прикольно, обезьяны, экзотическая живность, но с севером это не сравнится. На севере кажется, что многие самые глубинные вещи оказываются как-то ближе, проще и понятней. Хотя, наверное, у каждого свои такие места.
— Какое было самое страшное и самое приятное воспоминание того времени?
Мне кажется, что в детстве у всех самое страшное одно - обидеть или расстроить родителей. Особенно, если выяснится, что ты накосячил, а потом еще наврал, чтобы прикрыть. Единственный раз меня в жизни пороли именно за враньё. А так я вроде особо ничего не боялся. Дети же вообще боятся меньше, чем взрослые, т.к. видят меньше опасностей. Приятных воспоминаний много. Например, когда все собирались в нашем старом доме, ели пироги с ягодами из печки и пели красивые песни про всяких путешественников, романтиков, про море. Еще само море, лодки, хождение по морю Я вообще плохое очень быстро забываю, а хорошее долго помню. В итоге получается, что очень хорошей жизнью живу:)
— Как проходили твои школьные годы?
... у нас не было дневников, мы учились, сидя в кружочке на ковре, учили стихи, играли на музыкальных инструментах, ставили спектакли, отправлялись в рыцарские походы против Черного рыцаря, чтобы освободить наших прекрасных дам.
У меня была очень хорошая школа, я учился в экспериментальном классе, у нас была классным руководителем Марина Семеновна Аромштам, она сейчас главред Папмамбука. Она создала свою образовательную программу, нечто среднее между вальдорфской и монтессориевской. Она для нас сделала совершенно замечательное детство. Потом, когда мы были уже большими, она про это даже книжку написала "Когда отдыхают ангелы". И там даже есть персонаж Егор Староверов, но это собирательный образ, не прямо я. Ещё я учился в другой очень хорошей и маленькой школе, "Лиге Школ", в ней было всего 60 человек учеников, то есть почти индивидуальное образование. Были очень сильные педагоги, учили серьезно, к тому же мы ходили в походы, каждый год устраивали разные конференции и веселые праздники. В общем, тут мне тоже очень повезло. Правда, меня оттуда выперли после 9 класса, потому что там надо было учиться, пахать, читать и думать, а я не хотел этого делать:) И доучивался я потом уже в обычной школе в Свиблово. Но все мои друзья - из Лиги Школ.
— Очень необычное образование! А как появилась идея пойти на режиссуру в институт телевидения? Тебе с детства нравилось снимать кино?
Нет, с режиссурой все получилось довольно случайно. В Лиге Школ была очень активная музыкальная жизнь. Я тогда играл в группе сначала на скрипке, потом пел, потом пересел за барабаны и тоже собирался стать звукорежиссером: ходил на курсы во ВГИК, на киноведение и звукорежиссуру. Но во ВГИК я не поступил, год я проработал на мебельной фабрике, а для подстраховки решил пойти на курсы звукорежиссуры в ГИТР. Там было разделение на специализации, можно было пойти на свою + еще какую-нибудь. И я пошел на звукорежиссуру + на режиссуру (на самом деле еще на операторское тоже ходил). Когда дело дошло уже до вступительных экзаменов, я решил поступать и туда, и туда, и на режиссуру сдал лучше, чем на звук. В итоге решил идти на режиссуру, во-первых потому что уже к звуку к тому моменту как-то поостыл, а во-вторых потому что все-таки у режиссера больше инструментов для выражения своих мыслей, для воздействия на зрителя, и звук - это только один из них.
— А, кстати, каково работалось подмастерьем на мебельной фабрике? Чему ты там научился?
О, там тоже было классно. Мне нравилось работать с деревом, на огромных гудящих станках, даже несмотря на то, что мы иногда работали месяцами без выходных. Cтолярка - это очень приятное занятие, потому что ты сразу видишь результат своих трудов. Научился работать руками. Я и до этого всякое-разное мастерить любил, а там меня научили премудростям.
— Скажи, ты работал на телевидении, по заказу, или сразу стал снимать собственное кино?
Работал, конечно. Ещё на 3 курсе я проходил практику на Культуре в программе "Афиша", там же работал параллельно с учебой: ездил по Москве, снимал всякие спектакли, выставки, интервью. За год я посмотрел больше 250 спектаклей! По заказу снимал рекламные ролики для кукольного театра, это еще было интересно, а вот из жестяков - монтировал рекламу подгузников:) Но, чем горжусь - никогда не снимал и не монтировал свадьбы. Выпускные, правда, доводилось. А вообще я быстро понял, что работа на телеке - это не для меня, слишком много нервотрепки на пустом месте, ангажированность опять же.
— Как вы снимаете документальные фильмы, как выбираете темы?
Тема у нас последнее время одна - кочевники, и тема эта неисчерпаема, потому что кочевников осталось на земле еще очень много, они разные, многие на грани исчезновения, и тем интереснее с ними работать, многие кочевники до сих пор изучены очень поверхностно, то есть реально можно совершать открытия. Так что мы просто находим какой-то новый народ и начинаем с ним работать. На самом деле, даже не находим, а у нас в головах есть уже куча проектов и все время рождаются какие-то новые, мы узнаем про все новые народы, и, когда работа с одним народом более-менее заканчивается, мы переходим к следующему.
— Много фильмов уже сделано? А книги, кстати, не пишете? Статьи? Ну то есть не только визуальный, но и печатный материал, может быть, есть.
Лично я снимал 2 фильма для тв по 26 минут про тибетский народ кочевников Дрок-па, 2 фильма про цыган Болгарии и Румынии, фильм на 44 минуты про племена Восточной Африки, сейчас вот вышел "Разделенные границей" и лежит еще в стадии вялого монтажа фильм про шахсевенов - кочевников северо-западного Ирана. Книги пишет наш директор Константин Куксин, у него вышли "Иманак Ата" - про киргизов, "Хозяин белых оленей" - про хантов и ненцев, "Легенды Серого Орла" - про индейцев Северной Америки. Статьи тоже пишем, есть очень удачные работы про экономическое устройство общества кочевников, про климатические условия жизни. А ещё до меня Костя снял фильм про северных оленеводов: "Путь в родное кочевье".
— Скажи, как ты пошел в мир? Почему и когда тебя заинтересовали народы, причем именно кочевые?
Это один из основополагающих принципов нашего музея: экскурсии может вести только тот, кто был в экспедициях у этого народа. То есть мы всегда рассказываем именно то, что видели своими глазами, а не в кино или в книжках вычитали.
Я пришел в музей:) В 2010 году мой хороший друг звонит мне и говорит: "Пошли на лекцию, там какой-то крутой путешественник будет рассказывать, как он круто съездил к какому-то крутому народу". Так я впервые оказался в музее, это была экскурсия в шатер туарегов, которую вел Костя. Мне понравилось, было очень интересно. После экскурсии Костя сказал, что сейчас в музее идет стройка и если кто хочет помочь - милости просим. Я стал помогать, пришлись к месту навыки работы руками. Ну и просто так приходил, мы многообщались, было очень душевно. А на следующее лето Костя уже позвал меня в первую экспедицию в Монголию, тогда же мы начали работать с цыганами, а после экспедиции Костя предложил мне начать вести экскурсии в музее.
— И как тебе работа экскурсовода? Что в ней для тебя самое сложное, а что самое интересное?
О, я люблю вести экскурсии. Это очень приятная работа, хотя и не легкая. У нас же в музее экскурсия - это целое представление, мы наряжаемся сами и наряжаем гостей в национальные костюмы, разыгрываем какие-то сценки из жизни, играем свадьбы, нападаем на соседнее племя, проводим шаманские камлания, угощаем национальным чаем, играем на музыкальных инструментах. В общем это целое шоу. Самое сложное - удерживать внимание зрителей. Ты же должен каждый момент их чем-то заинтересовывать, создаватькакую-то интригу, иначе они очень быстро теряют интерес, особенно дети. И тут, конечно, опыт режиссуры очень помогает. Режиссура - это же и есть наука о том, как рассказать интересную историю. Но это же и есть на самом деле самое приятное - видеть, что люди слушают, затаив дыхание, у них горят глаза. В такие моменты чувствуешь, что не зря живешь. Я от своих экскурсантов обычно энергетически питаюсь, они меня заряжают. Бывают, правда, и наоборот, такие, которые выжимают тебя, как лимон.
— И как восстанавливаешься из лимонного состояния? Как ты обычно отдыхаешь?
Играю в группе, занимаюсь спортом, путешествую, когда особенно устаю. Иногда беру пса и на денек ухожу куда-нибудь в подмосковный лес побродить, просто для того, чтобы побыть наедине с собой, перезагрузиться, а потом снова - в бой.
— Сколько у тебя стран в списке посещенных и сколько народов в списке "познакомился и изучил"? Сколько ты знаешь языков?
Не так много стран, про которые я могу сказать, что "я их знаю". Россия, да, пожалуй, Монголия. А бывал много где, из самых интересных: Китай, Иран, Сербия, Румыния, Эфиопия, Кения. Из народов: Монголы, Цыгане, Тибетцы (Дрок-па), Шахсевены, Племена Восточной Африки (Масаи в основном и окрестные). А про языки - у меня только английский хороший, монгольский - очень скудно, по-тибетски только поздороваться и поблагодарить. Язык мимики и жестов - вот наше всё. Ну а в экспедициях мы, конечно, всегда с переводчиками работаем, там на мимике и жестах далеко не уедешь.
— Обычаи какого народа тебе особенно интересны или больше всех тебя удивили? Где бы хотелось пожить подольше?
Я вообще никогда не хочу возвращаться из экспедиций, мне с ними очень нравится жить. Когда ты живешь в стойбище с каким-то людьми, тебе очень скоро начинает казаться, что они тебе родные, что ты прожил всю свою жизнь здесь и никакой другой жизни у тебя нет вообще. Поэтому возвращение домой - это всегда немного стресс. Конечно, у всех свои обычаи, свои традиции, но когда начинаешь разбираться, вникать, что, зачем и почему - то всё становится понятно, очевидно, и даже спрашиваешь себя: "А почему у нас не так?"
— Например? Что у нас "не так" и было бы удобней делать, как у них?
Здесь, в условиях города, это не будет понятно, а вот там, среди степей или в горах Тибета это как-то само-собой разумеется. Ну, например, почему мы не проводим утренние обряды? Не трубим в раковину, не воскуриваем арц, не крапим молоком на четыре стороны света? Это же очевидно, что утром надо сделать подношение духам, чтобы день прошел хорошо. А вечером надо поблагодарить.
— Скажи, есть ли общие черты в житье кочевых народов на разных континентах? Структура общества, например, у африканских племён похожа на структуру в цыганском таборе?
... все кочевники - очень спокойные люди. Мне кажется, это связанно с тем, что они по-другому относятся ко времени.
Тема о том, что общего у кочевников разных стран - для очень длинного разговора. Структура общества у всех разная, а общее в том, что все кочевники - очень спокойные люди. Мне кажется, это связанно с тем, что они по-другому относятся ко времени. У нас, европейцев, время идет по прямой из точки А в точку Б, оно никогда не останавливается и не повторяется. А у людей традиционной культуры время "круглое", циклическое. Как циклически сменяют друг-друга день и ночь, времена года, годы, оно снова и снова повторяется. И поэтому у них нет "пунктика белого человека", когда ты вечером ложишься и думаешь: "А что я сегодня сделал? Не зря ли я прожил этот день?". Они думают так: "Не успел что-то сегодня сделать - ничего страшного, завтра сделаешь. Завтрашний день будет ничем не хуже сегодняшнего". Поэтому жизнь у них очень спокойная, размеренная, по нашим меркам даже скучная, наверное. Когда в экспедицию приезжаешь, первое время трудно бывает перестроиться.
— Они научили тебя быть спокойнее? Или у тебя нет такой проблемы, ты современному ритму не поддаешься?
Спокойнее - отчасти. Когда я там, я становлюсь значительно умиротвореннее. Когда я в Москве, я конечно, живу в здешнем очень быстром ритме, и мне нравится так чередовать. В Москве у меня очень насыщенная жизнь: экскурсии, уроки, фильмы, музыка, я бегаю вообще без остановки:)
— Даешь уроки?
Наш музей существует при школе №1321 "Ковчег" с инклюзивным образованием, то есть у нас примерно 30% детей с особенностями: дцп, аутизм, зпр, нарушения слуха, зрения, двигательных функций и т.п. А остальные 70% здоровые, и они учатся вместе. Особенные детки подтягиваются за здоровыми, а здоровые в свою очередь учатся нормально относиться к таким вот необычным людям, помогать им, не бояться. И я в музее веду для них уроки. У них прямо в расписании стоит "Музей", и они ко мне каждую неделю приходят, мы с ними подробно разбираем, как живут, например, монголы, занимаемся в монгольской юрте. Они у меня и войлок учатся валять, шкуры выделывать, юрту собирать, всё смотрят, всё трогают. А потом, в конце полугодия, они сами решают, кто про что хочет рассказывать. Мы распределяем роли и они проводят экскурсию для какого-нибудь другого, более младшего класса.
— Скажи, нет желания уехать куда-нибудь на совсем, сменить место жительства?
Я думал раньше уехать из России, сейчас многие уезжают в поисках лучшей жизни. Но, во-первых, я и здесь неплохо живу. А во-вторых, я чувствую, что здесь я нужен, здесь я приношу пользу. Я решил переехать в Подмосковье. Хоть я и коренной москвич, но для меня этот город стал совсем непригоден. Мне тесно и душно среди такого количества народу, я не могу понять, как столько людей могут жить на таком маленьком клочке земли. Это неправильно, так быть не должно. А отъезжаешь от города всего на 20 км - там совсем другая жизнь, другой ритм, другие разговоры, настроения. Так что мой повседневный мир простирается от подмосковного Быково до Авиамоторной, где музей (я езжу от дома до работы на электричке), а в городе особо не появляюсь, в метро стараюсь не ездить.
— Как ты думаешь, что вернее человеку: жить в мегаполисе, которые в целом все друг на друга похожи, или выбирать образ жизни, в котором блага цивилизации присутствуют, но и традиции сохраняются (на примере кочевников и сотовых телефонов).
Конечно, я за гармоничное сочетание традиционного образа жизни и современных благ цивилизации. Причем, не обязательно это должны быть юрты или чумы, можно и в домике бревенчатом жить где-нибудь в глуши, но пользоваться мобильным телефоном, ездить на машине.
— Хорошо, давай о стереотипах. Откуда они берутся? Почему мы считаем, что все цыгане - воры, все тибетцы - монахи и так далее? Почему вообще, как ты думаешь, наш человек относится с недоверием к другим народам?
Людям проще думать, что все монголы кровожадные, что все чукчи тупые, не вдаваясь в подробности, не разбираясь. Недоверие - это как раз свойство в основном городского населения, да и не только у нас. В тех местах, где люди живут свободнее, они более открытые, общительные, гостеприимные. У нас в деревнях тебя же тоже никогда просто так на улице не бросят, а пригласят в гости, накормят, и уложат спать. Развенчание мифов о кочевниках - это одна из главных целей нашего музея: научить наших посетителей, относиться с интересом, с пониманием и любовью к другим культурам. Люди видят, что жизнь кочевников подчиняется тем же законам, что и у нас, то есть они такие же люди, как мы, просто живут по-другому. У нас тоже есть и тупые, и кровожадные, это не связанно напрямую с национальностью.
Мы очень не любим слово "толерантность", потому что этот термин переводится как "терпимость", а она в свою очередь подразумевает, что ты терпишь своего соседа, то есть делаешь это через силу. Мы стараемся сделать так, чтобы люди относились с пониманием и любовью к другим народам.
Пожалуй, "понимание" подошло бы лучше.
— Есть ли черты характера кочевников или бытовые вещи, которые ты внедрил в собственную жизнь? Может, в тебе прижились какие-то слова из чужих языков?
Конечно, в музее мы все время используем и слова, и устойчивые выражения, и какие-то черты национального характера. Поем, как цыгане, торгуемся, как бедуины, дружны, как монголы. Мы здороваемся на разных языках, благодарим друг друга, называем предметы словами из языков кочевников. В музее целая тусовка таких же, как я, людей, которые очень любят кочевников, очень много о них знают. У нас есть свой фольклор, мы и песни сочиняем друг про друга, про музей, про нашу жизнь.
— Расскажи, как появилась группа "Джармыш"? Что означает это название? На чём ты там играешь? Кто пишет тексты?
Группа "Джармыш" появилась в 2010 году. Название - это измененная фамилия известного режиссера. Мы с Ваней Отроком очень любили петь песни в стиле регги под гитару. Потом к нам присоединилась еще Света с арфой и клавишами, и мы стали петь песни, которые писал Ваня. Я с самого начала играл на ударных и перкуссии. И первое время мы честно придерживались изначальной концепции и старались играть регги. У нас появился еще кларнет, нас стало четверо. Но постепенно песни все меньше становились похожи на регги, меньше слабой доли. Потом у нас появился бас, и в 2014 году мы за один день записали первый альбом "Где я буду?". Отрепетировали все песни, приехали на студию, сели и сыграли всё разом. Он поэтому получился шороховатый, слепленный на коленке, но душевный. Почти сразу после этого у нас кларнет заменился на саксофон и мы пошли уже в другую сторону - уже к кабацкому фанку, хотя слабая доля тоже никуда не делась. А сейчас мы стараемся записывать второй альбом.
— Какие были у тебя ощущения от самого первого большого публичного выступления? И поменялись ли они со временем?
По сути дела я занимаюсь публичными выступлениями каждый день - веду экскурсии, поэтому для меня давно уже перестал быть стрессом выход на сцену. Я знаю, что публика добрая на самом деле и что с ней легко и приятно.
— Как тебе удаётся так жизнерадостно относиться к жизни и следовать своим желаниям? Многие живут "как положено" и не знают, как из этого выйти.
Отчасти мне везет. Мне попадаются какие-то хорошие люди, хорошие места, я к ним прибиваюсь и стараюсь держаться рядом с теми, с кем мне интересно. Я не стараюсь зарабатывать деньги. Мне кажется, что тот, кто хочет их заработать, никогда их не заработает. Надо просто делать то, что тебе хочется, нравится, что доставляет удовольствие, а деньги, уважение - это всё тогда и придет.
— Какие у тебя планы на ближайшее и далекое будущее? Куда следующий путь держишь? Чем бы ещё хотел заниматься?
Ближайшее будущее - конец учебного года:) В июне мы уже в третий раз устраиваем в Быково лагерь с лошадками для особенных детей из нашей школы. Школа отдает нам лошадей на месяц, и детки приезжают к нам, живут, занимаются на лошадях, ухаживают за ними, мы проводим для них всякие мастер-классы, игры, экскурсии, ходим в походы. В июле снова в Иран, собирать коллекцию по шахсевенам, привозить их жилище, костюмы, предметы быта и тд. Из долгоиграющих - я хочу взять в школе классное руководство в младших классах, чтобы получился класс, который вырастет у нас в музее. Это же будет здоровское детство для ребят! Но для этого мне надо сначала два года поучиться в МГПУ и получить педагогическую корочку. Хочу осваивать парусный спорт, получать шкиперское удостоверение, ходить по морям, а может и вообще строить лодки. Есть у меня на Кольском в Умбе один мастер-лодочник знакомый, хочу как-нибудь к нему в подмастерье набиться, поучиться.
— Тогда давай последний философский вопрос - зачем нам вообще изучать других?
Это личное дело каждого - изучать или не изучать. Я никого к этому не призываю. Просто мне интересно смотреть, как живут другие люди и на их примере видеть, что жить можно очень по-разному. А потом я рассказываю другим о своем опыте для того же, чтобы и они поняли, что жить можно, не ходя в офис и даже не имея образования вообще. Но все-таки те, кто приходят к нам, те, кто смотря наши фильмы - это люди изначально уже заинтересованные в том, чтобы что-то узнать о других. Это самому человеку должно захотеться, снаружи этого никак не привить.
Контакты и ссылки:
Другие интервью, которые могут быть Вам интересны:
