ДЕКАБРЬ 2016
Интервью с художником Митей Алфёровым
Беседу вела Катерина Вендилло

О самобытности русского искусства, конфликтах с церковью, поиске истины, медитациях, красоте и качественном троллинге — в нашей беседе с художником Митей Алфёровым
Тролль, как и художник, призван вступить в диалог с обществом, используя часто запрещённые приёмы, как это показали первыми дадаисты век назад, ведь задача — не закошмарить, а выявить проблематику, которая видится художнику. В древности художники служили обществу в первую очередь для разгона ментальной системы в сторону мистических запросов населения. Нынешние тоже часто, ведь поиск истины всегда на повестке дня для людей всех категорий и направлений мысли, даже у тех, кто ни во что не верит.
~

— Как ты сам себя определяешь, кто ты по профессии, чем занимаешься?
Я рисую. Нигде не работаю.
— Как ты начал рисовать? Любил ли рисовать в детстве?
Да, начал с детства, понравилось это дело. Как у всех, сначала художка, потом училище, потом Строгановка, её родители предложили, так вроде спокойнее. Двух старших братьев также отправили учиться, чтобы направить энергию в мирное русло.
— Каково было учиться? Что было самым простым, а что самым сложным?
Там клёвое образование, мне понравилось в целом. Я поступил на кафедру реставрации монументальной и декоративной живописи, где, в отличие от других отделений, был уклон в сторону живописи, ведь чтобы реставрировать, надо уметь писать в разных стилях.
— Что из практики тебе лучше всего запомнилось?
Вообще реставрация — тоска смертная. Но в первый раз на практике было прикольно: мы месяц жили летом в монастыре и расчищали живопись 17 века, написанную, вероятно, бригадой Дионисия. Счищаешь нудную масляную запись 19 века, а под ней ярчайшие цвета, как в граффити. Скука началась с четвёртого курса, когда реставрации стало больше. Я всё время красил холсты, по два за день было, экспериментировал всячески.
— А вот, по-твоему, почему 17 век остался ярким на стенах, а 19 был нудным и масляным?
Самобытный стиль русского искусства всегда ценился
в мире своей мистической экспрессией, а при стыке
с европейской живописью получилось что-то гибридное.
Тогда, во второй половине 17 века, церковные реформы повернули систему в сторону европейской культуры. Наверное, это нормально, потому что в процессе синтеза появилось много прикольного. В истории искусства всё можно отследить. Вообще 19 век не очень ценится, в то время много чем позакрашивали древнего для церковных нужд, ссылаясь на моду и богослужебные мотивы. Поэтому реставраторы часто конфликтуют с церковью. Сейчас это особенно остро, т.к. церкви перешли многие музейные объекты. Конфликт на конфликте, то обманут, то наймут дешёвых рабочих на специализированные операции (реставрационные иль художественные)... Церковь самодурствует, а решение пластических задач и закон красоты актуальны в вечностной категории.
— Очень интересно! Тебе самому какое время и какой стиль в живописи ближе?
Мне ближе экспериментальное искусство, фьюжн из разных направлений иногда открывает новые просторы для искусства. Тут, например, можно как раз прослеживать параллели между древним каноном, связанным с мистериями, и уличным современным психоделическим искусством, тоже направляющим зрителя в иную реальность. Мне очень нравится это направление мысли, стараюсь сам его прочувствовать в работах.
— Расскажи, как ты экспериментировал с холстом на последних курсах? Мы знаем, что ты делал отличные карикатуры на одногруппников и комиксы. Откуда брал сюжеты для комиксов? Как нарисовать карикатуру так, чтобы было и похоже, и смешно, но не обидно?
Это было в училище лет 10 назад, просто скоморошил и всё, это была такая язвительная насмешка. Меня одногруппники даже били, многие обижались. Я думаю, это идиотизмом попахивает, а не искусством. Труда особого нет подкалывать народ, а вот по-серьёзному сделать качественный продукт — задача, которая до сих пор не даёт мне покоя.
— А вот в чём, по-твоему, отличие идиотизма от троллинга, который сейчас очень популярен? Вот, например, абсурдные плакаты к несуществующей политической партии — это по идее троллинг политической системы. Где грань?
Троллинг полезен для самообладания, это, наверное, обучающая программа этой эпохи.
Троллинг полезен для самообладания, это, наверное, обучающая программа этой эпохи. Идиотизм же ближе к искусству, т.к. затрагивает более иррациональные моменты. Там, где нет здравого смысла, возникает нечто, не связанное
с миром обычного шаблонного восприятия. Например, партия, которая идёт против здравого смысла, — это вроде забавно. Лозунги, где призывают вернуть крепостное право или отменить пенсии...
— Получается, чтобы получить толерантность к современности, надо пройти подготовку троллингом?
Да, профессиональный тролль — это тоже художник, только немного в другом стиле. В разных школах концептуализма повелось вызывать общество на идейный поединок. Рациональное против иррационального, например. Тут, наверное, больше философии и эстетики, нежели привычных методов искусства.
— В чём философия тролля? Бывали ли тролли в древние века, отличаются ли они от современных?
... поиск истины всегда на повестке дня для людей всех категорий и направлений мысли, даже у тех, кто ни во что не верит.
Тролль, как и художник, призван вступить в диалог с обществом, используя часто запрещённые приёмы, как это показали первыми дадаисты век назад, ведь задача — не закошмарить, а выявить проблематику, которая видится художнику. Тролль, наверное, менее осознан, чем настоящий художник, потому что его мотивы в другой плоскости и не всегда дорастают до искусства. В древности художники служили обществу в первую очередь для разгона ментальной системы в сторону мистических запросов населения. Нынешние тоже часто, ведь поиск истины всегда на повестке дня для людей всех категорий и направлений мысли, даже у тех, кто ни во что не верит. Это философия, которая требует усилий и веры.
— Можешь привести пример качественного троллинга? Взять хоть, раз мы говорили об РПЦ, пастафарианскую церковь, которую не регистрируют у нас, но разрешили в Новой Зеландии.
Отрицание и неадекватные установки в подсознании — всё, чем может оперировать религиозная машина в ответ на неустанные попытки веселого и оправданного троллинга.
Пример крутого тролля в искусстве — это, пожалуй, Олег Кулик, психопат, который из имитации состояния невинного блаженства и веры в возвращение в утраченный, идеалистичный мир из библейской традиции превращается в чудовище. Его глумление выходит из рамок привычного искусства своей агрессией и меланхоличностью, оно застёбывает, как только можно, всё, что попадется под руку.
А обстановка с церковью и её отношениями с инакомыслящим пластом населения известна всем давно. В прошлые века такие ребята, как Эль Греко, так тонко троллили своих «духовных» авторитетов, что придраться было сложно. Всё вроде нормально, но подвох очевиден. Вообще это не то, что надо вскрывать, просто так получается само по себе, вместо красоты, мы стали тратить внимание на несовершенство.
— Как думаешь, что ждёт церковь и государственную систему в будущем? В целом, по миру?
... красота — причина и цель реальности.
Ну, мне хочется отметить как полутроллю, что при всем культурном разнообразии
и эстетическом наполнении должно быть единое мощное понимание, что красота — и есть то,
к чему стремятся все, осознанно или нет. Ведь она — причина и цель реальности.
— Расскажи о своих работах, какие тебе кажутся наиболее удачными, какими ты гордишься? Паблик с твоими работами называется «мистический гиперреализм». Что такое гиперреализм и почему он мистический?
Гиперреализм — это реализм с мистическим уклоном. Насчёт любимых работ — не знаю, по настроению. Много трэша, мне кажется, я не шибко доволен, но многие друзья, наоборот, очень тащатся.
— Как ты работаешь, под музыку или в тишине? Каждый день?
По-разному, по настроению, но предпочитаю в тишине, один и весь день.
— Кто из старых или из современных мастеров тебя вдохновляет?
Трудно сказать, мне нравятся почти все художники, но особо постимпрессионисты, фовисты, риджионалисты и т.д. Многие современные художники тоже, из отечественных больше Пивоваров, Острецов, и многие другие, почти все, потому что они все по-своему клёвые.
— Что главное для тебя в жанре? Натюрморт /пейзаж? Откуда берутся твои модели и сюжеты?
Само собой, жанр выбирается не специально, просто случайный натюрморт или человек прикольный. Меня учили видеть абстрагировано, как инопланетянин, будто мы не знаем окружающее нас и пытаемся всё внимательно отобразить. Тут, можно сказать, начинается медитативный подход.
— У тебя легко получается отключиться от всего окружающего и впасть в такую медитацию для творчества? Согласен с тем, что творец чувствует верно, а потом искусствовед расшифровывает его ощущения, и получается реальная картинка эпохи?
Нет, эта медитация непростая, но она необходима для подлинного погружения.
Хоть чувства и несовершенны, они всё равно тоньше других органов восприятия. Пикассо сказал под этому поводу формулу, что искусство — ложь, которая позволяет видеть правду.
— Как понять, пустое произведение или наполненное? Как ты сам понимаешь, когда твоя работа завершена?
Пикассо — лучший учитель, наверное, он объяснил в своих выводах суть искусства, то, о чём все только догадывались, показал это. Он считал, что на любой стадии работа должна быть завершена. Его картины закончены, но их можно дописывать бесконечно. А мои холсты больше мне нравятся тогда, когда я сумел вовремя остановиться, хуже, когда они слишком переделаны, тогда уходит легкость, которая создает чувство убедительности. Тут, я считаю, кроется один из секретов искусства.
— Секрет в легкости?
Продвинутые мистики говорят, что реальность на самом деле лёгкая и прекрасная, потому что соткана из любви.
Один из. Это очень важно. Вставляет тогда, когда минимальными средствами получается клёвое, все чувствуют это, и кажется, что сам можешь так. Легкость — это клёвое ощущение, все его любят. Продвинутые мистики говорят, что реальность на самом деле лёгкая и прекрасная, потому что соткана из любви. Задача честного художника дать проекцию этой улучшенной действительности. В мире всё имеет градацию, существуют очень крутые проекции, и ощущение их, как у Ван Гога или Пьера Бонара, опьяняют неким дежавю.
— О, а ты как думаешь, реальность лёгкая и прекрасная или всё-таки банальная и тяжёлая? Как для тебя?
И то, и другое сразу, она многогранна, едина, противоположна и, как и всё, непостижима.
— Какого формального выражения требует сегодняшнее время, как ты думаешь? Почему сейчас никто не пишет, как, например, Веласкес?
Нафиг надо, мы не в 17 веке, сейчас эпоха поп-арта по большому счёту. Делай, что хочешь.
— Но не обижай других, так?
Современный художник отражает современность, просто же всё. Обижать тоже можно, если этого требует твоя художественная практика. Дадаисты вообще устраивали драки на выставках.
— Расскажи, как ты отдыхаешь, как отвлекаешься, развлекаешься?
Сочиняю музыку, рисую стикеры, экспериментирую с материалами, общаюсь с друзьями на околомистические темы, занимаюсь китайскими боевыми искусствами, хожу на духовные лекции и т.д.
— Какие планы у тебя на ближайшее и неближайшее будущее? Чего хотелось бы достичь?
Стремлюсь жить просто, мыслить возвышенно, планы не строить и принимать всё, что приходит само. Хочу пожелать всем любви, добра и качественного осознания реальности. Хари Ом!
Другие интервью, которые могут быть Вам интересны: