февраль 2018
Интервью с художником Анатолием Федаем
Беседу вела: Катерина Вендилло
Поговорили с орловским художником, который рисовал, ещё не начав ходить, о муках творчества, вдохновении, понимании красоты, «криптореализме», грехах современного общества и восприятии мира глазами ребёнка.
— Как Вы пришли к своей профессии? Случайно или намеренно шли учиться на художника? Маленький Толя любил рисовать?
Скорее не пришёл, а приполз в эту профессию, т.к. ещё не начав ходить, имел доступ к гуашевым краскам. Мой отец — художник, поэтому меня с первых месяцев жизни окружали картины, краски, запахи разбавителей, растворителей. Меня не ограждали от красок, а поощряли, и я, буквально начав ползать, просто пачкал бумагу, пол и себя. Также мне нравилось наблюдать, как отец стоит перед этюдником и пишет: я видел, что происходит какое-то важное событие, и возможно тогда подумал, что когда вырасту, хочу вот так же.
Лет с 4-х я начал рисовать шариковой ручкой, в основном это были комиксы с такими героями 90-х как Робокоп, Терминатор и черепашки ниндзя, но это условно можно назвать комиксами — листы сегментированные на кривые прямоугольники, а вместо текста просто «бац», «бдщ», «хахаха», «хррщщ». Пару лет назад устроил из этих рисунков хеллфаер в посадках: занимали много места дома.
Лет с 4-х я начал рисовать шариковой ручкой, в основном это были комиксы с такими героями 90-х как Робокоп, Терминатор и черепашки ниндзя, но это условно можно назвать комиксами — листы сегментированные на кривые прямоугольники, а вместо текста просто «бац», «бдщ», «хахаха», «хррщщ». Пару лет назад устроил из этих рисунков хеллфаер в посадках: занимали много места дома.
Маленький Толя любил рисовать и рисовал самозабвенно, без нынешних творческих терзаний и прочих мытарств. Возможно, как в Библии, в какой-то момент было распоряжение, что отныне «будешь в муках рождать детей своих».
А. Федай, этюды
— Как проходила учёба, где нравилось больше всего, какой предмет был любимым, а какой — наоборот?
Учёба проходила интересно и весело, в начале худ. школа, затем Орловское художественное училище (ныне прибавилось «имени Мясоедова»). Вот тут как раз жизнь поменялась. Класс у меня был вполне адекватный, но за его пределами преобладал быдлодвиж. А тут появились друзья-единомышленники, замечательные преподаватели, первая любовь, реки портвейна 777, тусовки, поиски византийского посольства в Орле, новые книги, новые художники, музыка — и всё это вкупе с юношеским максимализмом, отличной работоспособностью и зеньками, полными надежд.
Любимым предметом была живопись, но волей случая в институт я поступил на графику, т.к. разведка доложила, что на этот факультет большой недобор, а, следовательно, маленький конкурс. Про МГАХИ им. Сурикова до поступления почти ничего не слышал, а в почёте в нашем кругу был Питер и Мухинка — туда и метил. Но за пару недель до защиты училищного диплома погиб старший брат, и родители не имели желания меня отпускать в такие дали. По сценарию я должен был поступать в орловский пединститут, но мой преподаватель и очень сильный художник Сорокина О.А. и директор училища Козлов С.Н. убедили меня и отца, что я должен ехать поступать именно в Суриковский.
Любимым предметом была живопись, но волей случая в институт я поступил на графику, т.к. разведка доложила, что на этот факультет большой недобор, а, следовательно, маленький конкурс. Про МГАХИ им. Сурикова до поступления почти ничего не слышал, а в почёте в нашем кругу был Питер и Мухинка — туда и метил. Но за пару недель до защиты училищного диплома погиб старший брат, и родители не имели желания меня отпускать в такие дали. По сценарию я должен был поступать в орловский пединститут, но мой преподаватель и очень сильный художник Сорокина О.А. и директор училища Козлов С.Н. убедили меня и отца, что я должен ехать поступать именно в Суриковский.
Про Сурок говорить много не буду: стоит отметить, что судьба преподносит мне замечательных людей. Выбор мастерской (среди книжной, станковой и плакатной) был обусловлен близостью и симпатией к той части группы, которая выбрала книгу, и я последовал с ними. Малым дипломом были иллюстрации к рассказам Леонида Андреева, а основной диплом — разработка макета и иллюстрации к повести Андрея Платонова «Котлован».
Институт был крайне полезен, но художник учится всю жизнь, это нормальный процесс, надо себя перезагружать и обновлять, чтобы не задохнуться и пресечь творчество по инерции.
Часть малого диплома А. Федая, иллюстрации к рассказам Л. Андреева
— Что Вас вдохновляет на творчество? О чём Вы стараетесь говорить чаще всего в своих произведениях?
Когда ты вдохновлён, то всё получается легко, быстро
и хорошо, работа может измениться за считанные минуты, вот правда сколько до этого придётся в дверь стучать — неизвестно.
и хорошо, работа может измениться за считанные минуты, вот правда сколько до этого придётся в дверь стучать — неизвестно.
Я не задумываюсь об этом, скорей не говорю,
а транслирую, выражаю своё видение и чувство, понимание красоты. Если бы я мог объяснить то, что хочу сказать изобразительным творчеством, то не было бы смысла работать.
Над картиной я работаю до тех пор, пока она меня не отпустит, когда вот такой «щёлк» — и мне в ней не хочется ничего менять, она как бы начинает жить самостоятельно.
Над иллюстрацией другого плана работа, т.к.
я являюсь соавтором с писателем. Важно, чтобы иллюстрация не проседала
в тексте: если она оказывается слабей литературной ткани, то только портит общее впечатление о книге. Поэтому я берусь за те произведения, которые созвучны мне, образы которых мне близки и понятны.
а транслирую, выражаю своё видение и чувство, понимание красоты. Если бы я мог объяснить то, что хочу сказать изобразительным творчеством, то не было бы смысла работать.
Над картиной я работаю до тех пор, пока она меня не отпустит, когда вот такой «щёлк» — и мне в ней не хочется ничего менять, она как бы начинает жить самостоятельно.
Над иллюстрацией другого плана работа, т.к.
я являюсь соавтором с писателем. Важно, чтобы иллюстрация не проседала
в тексте: если она оказывается слабей литературной ткани, то только портит общее впечатление о книге. Поэтому я берусь за те произведения, которые созвучны мне, образы которых мне близки и понятны.
Работая вдохновенно, я обретаю лучшую действительность, сверхреальность, ту реальность, которую я так прекрасно ощущал в детские годы.
Часть дипломной работы А. Федая, иллюстрации к повести А. Платонова «Котлован»
— Как Вы выбираете авторов для иллюстраций? Кто Ваши любимые авторы? Есть ли любимый литературный жанр?
Когда читаешь литературное произведение и всплывают четкие яркие образы, созвучные моему нутру — только тогда хочется иллюстрировать. Ближе всего мне Леонид Андреев. В последнее время я делал иллюстрации на заказ, получалось, что они меня выбирали, а не я их.
Мои любимые авторы — Л. Андреев, А. Платонов, А. Блок, А. Рембо, К. Воннегут, Г. Гессе, В. Пелевин. Последнее время за худ. литературу почти не берусь, а поглащаю статьи различной тематической направленности, люблю интервью, ЖЗЛ, эссе. Последнее, что прочитал, была книга о режиссёре Алексее Балабанове.
Мои любимые авторы — Л. Андреев, А. Платонов, А. Блок, А. Рембо, К. Воннегут, Г. Гессе, В. Пелевин. Последнее время за худ. литературу почти не берусь, а поглащаю статьи различной тематической направленности, люблю интервью, ЖЗЛ, эссе. Последнее, что прочитал, была книга о режиссёре Алексее Балабанове.
Иллюстрации А. Федая к стихам А. Блока: «Миры летят, года летят», «Осень поздняя, небо открытое»
— Когда случилась перемена, которая от самозабвенного рисования привела Вас
к «рожанию детей в муках»? Где проходит грань между свободным самовыражением
и мытарствами? Как с ними, с мытарствами, взаимодействовать?
к «рожанию детей в муках»? Где проходит грань между свободным самовыражением
и мытарствами? Как с ними, с мытарствами, взаимодействовать?
С опытом, развивая видение, я стал более требователен к себе, возникла аналитика того, что же я все-таки делаю. Лет 10 назад и раннее мне вообще всё нравилось: и процесс, и результат.
Как говорил товарищ Рерих: «Муки творчества — самые сладкие муки», это неотъемлемая составляющая процесса и самовыражения вообще.
Я понял, что делать от души — это важно, но это не единственная вещь
и ценность в работе. Вот вы ведь не будете слушать скрипача, которому медведь не то что на ухо наступил,
а ещё и потоптался, но зато он играет от души?
С музыкой это более очевидно,
в плане визуального искусства всё более витиевато. Но и профессионализм тоже далеко не всё, это всё составляющие.
Как говорил товарищ Рерих: «Муки творчества — самые сладкие муки», это неотъемлемая составляющая процесса и самовыражения вообще.
Я понял, что делать от души — это важно, но это не единственная вещь
и ценность в работе. Вот вы ведь не будете слушать скрипача, которому медведь не то что на ухо наступил,
а ещё и потоптался, но зато он играет от души?
С музыкой это более очевидно,
в плане визуального искусства всё более витиевато. Но и профессионализм тоже далеко не всё, это всё составляющие.
А. Федай, портреты: смешанная техника, пастель, масло
Одна из главных задач — в преодолении конфликта между тем, что ты чувствуешь, видишь, и попыткой выразить это как можно более полно.
— Скажите пару слов о нескольких наиболее важных для Вас работах.
Мне трудно очертить важность отдельных работ, я их как-то в целом воспринимаю, как вагоны одного товарного состава. В общем важна та, над которой работаю в данное время. Сейчас это серия графических работ, обозначенная мной как «криптореализм».
А. Федай, «Криптореализм».
— Какие работы кажутся Вам наиболее удачными, почему? Есть работы, которыми Вы гордитесь?
Талант дан свыше, а развитие таланта в творчестве — это, можно сказать, совместный проект с Богом, поэтому важно не запороть его
и помнить о дедлайне.
и помнить о дедлайне.
Наиболее удачной — не знаю, предпочтения меняются. Для меня было бы тревожным сигналом, если бы я загордился своей работой,
я всегда ощущаю, что мог и могу сделать лучше. Есть вещи, которыми я бываю доволен, но удовольствие сменяется недовольством или потерей интереса на неопределённое время.
Вот у меня есть пейзаж, который я переписываю в течение двух лет, если бы я делал фото изменений, то получилась бы короткометражка в духе фильма «с любовью Винсент». Не то что бы он очень выписанный, как раз нет, так можно в принципе за несколько сеансов написать, я этим очень недоволен. Художники часто гордятся: «Я три года, пять лет работал, за минуту сделал». По мне так работы не должно быть видно в произведении, по крайне мере это не должно быть главной составляющей ценностью.
я всегда ощущаю, что мог и могу сделать лучше. Есть вещи, которыми я бываю доволен, но удовольствие сменяется недовольством или потерей интереса на неопределённое время.
Вот у меня есть пейзаж, который я переписываю в течение двух лет, если бы я делал фото изменений, то получилась бы короткометражка в духе фильма «с любовью Винсент». Не то что бы он очень выписанный, как раз нет, так можно в принципе за несколько сеансов написать, я этим очень недоволен. Художники часто гордятся: «Я три года, пять лет работал, за минуту сделал». По мне так работы не должно быть видно в произведении, по крайне мере это не должно быть главной составляющей ценностью.
А. Федай, пейзажи
— Как проходит Ваш обычный день? Когда Вам работается лучше?
Работается лучше, когда работается. И конечно лучше при дневном свете, но главное, чтобы я был наедине с работой, погрузившись в неё.
— Вы довольно часто участвуете в выставках. Что это Вам даёт? Случались ли интересные знакомства, которые каким-то образом повлияли на Ваше творчество?
Наверное самое полезное в выставках то, что видишь свои работы со стороны,
с другими авторами рядом. Попутно это иногда даёт заказы, предложения выставиться. В Орле была у меня персональная выставка, довольно масштабная, она для меня была очень полезна, стала подведением итогов на тот период.
Я чувствовал, что какая-то часть меня сбылась, произошло важное событие, этакий восклицательный знак.
с другими авторами рядом. Попутно это иногда даёт заказы, предложения выставиться. В Орле была у меня персональная выставка, довольно масштабная, она для меня была очень полезна, стала подведением итогов на тот период.
Я чувствовал, что какая-то часть меня сбылась, произошло важное событие, этакий восклицательный знак.
На меня очень сильно повлияла встреча с письмами Ван Гога и роман «Жажда жизни». Позже знакомство с Михаилом Врубелем.
Выставка 28 октября 2016, фотограф Алексей Нескин
— Что Вас радует, а что печалит в современном мире, обществе?
Я стараюсь не погружать внимание на так называемые «свинцовые мерзости жизни», потому как тогда просто не смогу работать и растеряю остатки веры.
Современное общество мне кажется несостоявшимся, это какая-то пародия на цивилизованное человечество, передоновщина, со всей своей глупостью, крайней жестокостью, пустотой, горечью, ярмарками тщеславия, двойными стандартами, лицемерием и прочим.
Но в общем-то в современном обществе не появилось новых грехов, как и добродетелей, просто в количественном плане они непропорционально увеличились в пользу первых, и эта загрязнённость чувствуется отовсюду, она витает в воздухе.
Когда узнаёшь о таких позорных и безумно жестоких событиях, как геноцид
в одесском доме профсоюзов или в документальном фильме «Земляне», хочется глобальной, искупительной катастрофы, т.к имеется чувство сопричастности
к этому. Говоря, что виноват всегда убийца, надо не забывать, что общество, среда, в которой он формировался, тоже виноваты, это как локальные проявления всеобщей болезни.
Многие вещи всё же мы не можем изменить, и я не только о предстоящих выборах. Порой ловлю себя на недовольствах и претензиях к окружению, но в очередной раз напоминаю, что то, что исходит от тебя, к тебе и приходит.
Но в общем-то в современном обществе не появилось новых грехов, как и добродетелей, просто в количественном плане они непропорционально увеличились в пользу первых, и эта загрязнённость чувствуется отовсюду, она витает в воздухе.
Когда узнаёшь о таких позорных и безумно жестоких событиях, как геноцид
в одесском доме профсоюзов или в документальном фильме «Земляне», хочется глобальной, искупительной катастрофы, т.к имеется чувство сопричастности
к этому. Говоря, что виноват всегда убийца, надо не забывать, что общество, среда, в которой он формировался, тоже виноваты, это как локальные проявления всеобщей болезни.
Многие вещи всё же мы не можем изменить, и я не только о предстоящих выборах. Порой ловлю себя на недовольствах и претензиях к окружению, но в очередной раз напоминаю, что то, что исходит от тебя, к тебе и приходит.
Меня радует человечное в людях, природа, конечно, проявления бескорыстия, любви, гармоничные люди и вещи.
В общем для радости существует множество причин, у меня, слава Богу, сохранилась возможность восприятия мира глазами ребёнка, это врачует душу и даёт ощущение наполненности, своего высшего я.
В общем для радости существует множество причин, у меня, слава Богу, сохранилась возможность восприятия мира глазами ребёнка, это врачует душу и даёт ощущение наполненности, своего высшего я.
— Пофантазируем: что бы Вы рисовали, находясь в замкнутом пространстве? Например, запершись в шкафу? Какие образы приходят Вам в голову, когда ничего не видно?
Часто рисую образы, которые непосредственно рождаются у меня в голове, можно в принципе сказать, что они и рождаются в тёмном шкафу. Это малоприятные персонажи демонического типа. Вообще в детстве я думал, что когда вырасту, хочу попасть в ад, а не в рай, т.к. вот такие босховские жупелы у меня вызывали неподдельное восхищение и большой интерес.
А. Федай, зарисовки и фантазии
— Что бы Вы посоветовали начинающему художнику?
Много вкладывать времени и сил в любимое дело: ведь ракета тратит около 80% топлива для того, чтобы взлететь и выйти на орбиту. Рисовать то, что интересно, развивать зрительную память, образное мышление, рисовать как с натуры, так
и по воображению, влюбиться в работы какого-нибудь художника, развивать чувство цвета, тона (Н. П. Крымов будет полезен по этому вопросу), ритма, пятен, композиции, основ, стараться быть счастливым, неунывным
и увлечённым. Если работать много не хочется, а хочется быстрой славы
и прочего, то можно синтола в голову закачать или поить людей менструальной кровью, смешанной с красным вином, хотя это уже было, ну вот придерживаться такого вектора.
и по воображению, влюбиться в работы какого-нибудь художника, развивать чувство цвета, тона (Н. П. Крымов будет полезен по этому вопросу), ритма, пятен, композиции, основ, стараться быть счастливым, неунывным
и увлечённым. Если работать много не хочется, а хочется быстрой славы
и прочего, то можно синтола в голову закачать или поить людей менструальной кровью, смешанной с красным вином, хотя это уже было, ну вот придерживаться такого вектора.
Другие публикации, которые могут быть Вам интересны: