Сейчас я изредка выезжаю на гастроли, хожу на уроки и репетиции, танцую в Эрмитажном театре, но на данный момент балету я уделяю меньше времени, нежели фотографии. Я поняла, что работать в театре каждый день — это не моё, поэтому сейчас я совмещаю фото, балет и путешествие, получается идеальная троица. Съёмка выглядит очень забавно: я бегаю в пачке и с фотоаппаратом, пытаясь в нужный момент поймать кадр.

Не всегда, но чаще готовой картинки я не вижу, а только примерно знаю: какая будет фотография, чёрно-белая или цветная, как модель будет одета и так далее. Я рисую в голове набросками, жирными штрихами образ, а непосредственно картинка рождается уже тогда, когда видишь человека. Бывает, что твоё представление о человеке не совпадает с реальностью, так что иногда съёмка получается, иногда нет, это живой процесс.

Мне нравится всё, и снимать портрет, и ловить момент из-за сцены. Я люблю взаимодействовать с артистами в студии, всё это мне напоминает постановку «балета», где я будто в роли хореографа.

На данный момент в интернете. У меня было две выставки, осенью я планирую сделать масштабную персональную выставку в Петербурге. Пока не могу сказать, про что я буду выставляться, но знаю, что там будет не только фото, но и даже видео-материал.

Мой день начинается с кофе. Я очень люблю проводить время дома, когда получается — это счастье, так как сейчас у меня очень плотный график. Я сова, для меня вставать в 7 утра — подвиг, но зато успеваешь многое сделать.

Мне нравится, как они одеваются и какую музыку слушают. У меня очень много друзей, которых мы в шутку «обзываем» хипстерами. Главное — вырасти из этого состояния во что-то большее, трансформироваться, не оставаться на том же месте.

На самом деле, я часто так себе говорю. Мои мама и муж меня постоянно подбадривают, они для меня главная основа, на которую я всегда могу положиться. Я стараюсь никогда не останавливаться, разве только передохнуть между проектами, а затем снова работаю.

Да, мне нравятся modern, contemporary, эти современные направления меня вдохновляют. Иногда сама веду мастер-классы по contemporary, но на данный момент больше времени уделяю фотографии, поэтому уроки отошли на второй план, но слежу за командами, которые этим занимаются.

Конечно. Хорошо, что этому учат с детства, сейчас я бы уже так не смогла, взрослый человек не обладает таким терпением и такими резервами организма, как ребёнок. В детстве ты не запоминаешь, что тебе сложно. Как мне рассказывает мама, у меня были дикие нагрузки: 7 дней в неделю по 5 часов репетиции, а после этого мы ещё и бежали играть.

Можно, я иногда танцую в Эрмитажном театре. Ещё на гастролях, например, недавно мы ездили во Францию. Этим летом я танцевала на Итальянской площадке в Неаполе.

Я не могу выделить конкретную роль. Но душа больше лежит к характерным ролям. Я очень люблю испанский танец из «Лебединого озера». Не помню, чтобы когда-то болезненно воспринимала распределение партий. Мне не важно, какую роль мне доверят. Конечно, приятнее танцевать сольные партии, но так же я могу встать в кордебалет. Я полностью доверяю руководству, если, например, тебя переставляют из первой линии во вторую, то, скорее всего, на это есть причины.

Сложно сказать. Балетное искусство довольно жестоко, у меня много знакомых, которые полностью посвящают жизнь балету. Они живут и знают, что в 35 лет должны уйти. А многие не могут в это поверить, продолжают танцевать, и это не всегда хорошо выглядит. Мне кажется, что нужно отдавать себе отчёт и уходить вовремя. Балет — это искусство молодых. Когда тебе 17 лет, можно спокойно стоять в последней линии виллис или лебедей, а когда тебе больше, то это тяжело. Это, кстати, одна из причин моего прихода к фотографии, когда я уйду из балета, я всё равно в нём останусь, пусть уже в другом виде, к тому же, может быть, буду танцевать модерн, в котором возраст играет менее важную роль.

Я приехала 6 лет назад из Хабаровска, я родом с Дальнего Востока. В 19 лет решила, что мне пора двигаться дальше, что Хабаровск уже тесен, к тому же там не было балетной труппы. Я отучилась два года в институте культуры. Училища у меня не было, но была сильная детская балетная школа. Мой педагог уговаривала меня уехать, и в один прекрасный момент я решила, что нужно попробовать свои силы в другом большом городе. Меня перевели с бюджета на бюджет в Университет культуры в Петербурге с потерей одного года, а с третьего курса я начала работать в театре.

По людям да, а по городу скорее нет. Вот если бы в Петербурге жила моя семья, тогда всё было бы прекрасно, но я часто езжу в гости, ведь там мама, папа, бабушки.

В балете, часто слежу за новыми постановками, мониторю события с участием прим Российских и зарубежных театров. Часто в Петербурге посещаю Мариинский и Михайловский театры. В фотографическом плане у меня раньше было правило насматриваться и вдохновляться, ведь визуальное восприятие тоже нужно наполнять. Но уже года 2-3 я стараюсь этого не делать, я отписалась от половины пользователей в инстаграме, потому что слишком большой поток информации мне скорее мешает, нежели помогает.

Будучи недавно в Париже, я попала в музей Орсе, там висит Дега. Я долгое время стола возле его статуэтки «Танцовщица». А обычно я вдохновляюсь книгами, фильмами, люблю обсудить новые веяния в искусстве с мужем.

Да, мне это мешает, я думаю, что информационный шум — это глобальная проблема. Иногда чувствую, что устала, и не понимаю, от чего. Телевизор мы не включаем, я не представляю, как можно смотреть все эти новости.

Когда я показываю на своих лекциях, как эволюционировала балетная фотография, и пытаюсь акцентировать внимание на том, как изменялся сам балет: то, что было 100 лет назад, практически не имеет ничего общего с современностью. Сейчас я читаю мемуары Кшесинской, где как раз отмечаю для себя моменты «эволюции», которыми смогу потом дополнить лекцию.

Анна Павлова и Диана Вишнева — это две разные балерины, их сложно сравнивать. Я думаю, что людей вообще не особо нужно сравнивать — у каждого своя судьба, свой путь и время. Время покажет, кто останется в истории. Павлова — это балетное наследие, образец новаторства в балете, в культуру вошли её гастроли с Дягилевым, лебедь Фокина. Диана Вишнёва — замечательная современная балерина, её знают по всему миру, она никому не уступает в своем таланте и работоспособности, я восхищаюсь ее красотой, она для меня личность, которых не так много.

Это очень сложный вопрос, я не могу однозначно ответить. Но если всё-таки объединить все жанры, виды и прочее, то общим будет эмоция, которую ты испытываешь. Например, в драматический театр я стараюсь идти опустошённая и знаю, что театр меня наполнит. Многие фильмы, музыка и книги приводят человека к другим мыслям, к ответам на свои вопросы.

Не всегда. Я вообще начинала с плёнки, а сейчас снимаю цифровой камерой.

Была узкая плёнка Cannon 1000, а сейчас у меня стоит средний формат — Yashiсa Mat 124g. Сейчас я мало снимаю на плёнку, времени стало меньше, цифра выручает, когда речь идет о рабочих съёмках для проектов, заказчиков, которые не ждут 12 дней, пока ты проявишь и напечатаешь.

Муж печатает. У него был свой даркрум в Хабаровске. Я тоже пробовала, но самостоятельно я боюсь неправильно развести всю эту химию, где-то ошибиться, я совсем не технический человек.

Плёнка в принципе отличается своей материальностью. Она обязывает тебя понимать, что ты делаешь и зачем. Сейчас мы печатаем и оформляем мои фотографии для продажи, и когда выходит большой отпечаток на бумаге музейного качества, то приятно одинаково. Мой отпечаток размером метр на метр меня будоражит. Конечно, ручная печать ценнее, ведь всё что делается руками — единично, но я за любые нововведения. Почему нет?

Это академия Штиглица на Фонтанке. Я давно хотела сделать что-то подобное. Мне очень нравятся скульптуры в Эрмитаже, например Амур и Психея, которую я взяла за основу. Я хотела поразмыслить над этой темой с фотоаппаратом в руках. Пригласила ребят, договорилась с академией, меня пустили в цех, где люди изучают ремесло ваяния. Было очень интересно поглазеть на все это изнутри, это очень атмосферное место, ребята, которых я привела, были в восторге, как и я. В итоге все были вдохновлены и настроены на работу.

Я практически не снимаю с искусственным светом, стараюсь больше работать с естественным.

Первые грабли — люди работают без знания дела. И сейчас я прихожу к тому, что мало быть фотографом, чтобы снимать балет, но мало быть и балериной, чтобы работать в этой сфере. Я видела много хороших фотографий, которые могли бы быть еще лучше, если бы балета на них не было, потому что ловятся «странные позы». В то же время я видела, как снимают многие балетные, тут тоже недостаточно просто взять фотоаппарат и нащёлкать кадров, которые выдраны из контекста. Поэтому основная ошибка у фотографов, которые снимают балет — неверно выбранные ракурсы, которые не про балет, а про обычную жизнь. Я часто встречаю фотографии, на которых артист замечательный, но фотограф его изуродовал, как мог. Мои собственные ошибки были в том, что я не понимала, что делаю, пыталась снять похоже на тех фотографов, которые мне нравились. Когда я поняла, зачем я это делаю, то поезд тронулся и всё встало на свои места.

Я рассказываю свою историю. Раньше хотела просто делать фотографии, запечатлеть друзей, между моей камерой и человеком не было ничего общего, а потом я начала работать с солистами и примами, с которыми никогда бы не познакомилась, если бы была обычным артистом и просто ходила бы в театр. Сейчас я приглашаю, например, приму-балерину, и у меня есть конкретное видение результата, я знаю, зачем я снимаю. Многие фотографы не могут ответить себе на этот вопрос, и, как говорит мой муж, замыкаются или уходят снимать лес и цветочки. Этакий фотографический кризис в 35 лет. Многие из тех, на кого я равнялась, ушли из фотографии, так как им показалось, что они не развиваются.

У меня есть несколько папок автопортретов, которые мне было очень важно снимать в определённые моменты жизни. Когда меня снимают другие люди, это уже их история, она, конечно, косвенно связана со мной, но она не моя.

Сейчас уже нет. Не то чтобы я стала очень уверенной в себе, но когда ты чётко понимаешь, что и зачем ты делаешь, эти ограничения в голове стираются. Ты можешь пригласить человека на съёмку, и тебе не будет стыдно за материалы, которые ты ему отдашь. Когда ты можешь показать человеку другую сторону его прекрасного тела, которую до сих пор кто-то не показывал или показывал, но не так — не должно быть страшно.

Я храню все кадры со всех съёмок, а иногда, по прошествии двух лет, я возвращаюсь в старые архивы и начинаю снова их перебирать. Делаю выборку, прислушиваясь только к себе. Но есть ещё и объективные критерии: я знаю чёткую позу, которую хотела бы, чтобы балерина повторила или интерпретировала. Иногда на съёмке я прошу повторить 10 или 20 раз одну и ту же позу, а потом выбираю лучший кадр, где мы вместе передали и позу, и состояние.

Не могу выбрать, они все для меня любимы и дороги по-своему. Возможно, я ещё не сделала тот самый кадр, время покажет.

В балете я ловлю момент, когда есть кульминация движения, законченная поза. Со мной случилась однажды такая история на гастролях. Был спектакль «Спящая красавица». У нас был очень зелёный пол, потому что сыпались новые декорации. Все балетки, пуанты и трико были в этой зелёной краске. Это было неожиданно, у нас не было с собой запасных, поэтому кто-то покупал вещи на месте, а некоторые спасались зубным порошком, припудривая трико и балетки. Я увидела момент, который не смогла поймать, так как фотоаппарат был в гримёрке: лежат балетки солиста, щётка и зубной порошок, которым он только что их начищал, а рядом знак опасности «молния». Я побежала за фотоаппаратом и ждала, пока включится свет на сцене, чтобы это запечатлеть. Включили свет, подошёл солист, взял балетки и ушёл переодеваться. Вот он, упущенный момент, о котором я жалею.

Я иногда ловлю себя на физическом желании идти и что-то делать. Творчество, наверное, нужно людям как еда, сон или отдых. Для меня это не самый лёгкий путь, ведь на нём мы прощупываем себя. Мне оно необходимо для того, чтобы жить, почти как воздух. В своих работах мы рассказываем параллельную историю своей жизни, всё ведь взаимосвязано, а то, что мы испытываем перед выходом на сцену, вообще ни с чем не сравнимо, это такой наркотик, от которого невозможно отказаться. Голова выключается, адреналин зашкаливает и работают внутренние моторчики, в тебе всё трепещет. И вот ты на сцене, тебя отпускает, ты в свободном падении и тебе хорошо. Фотография — это новый виток творчества, в котором я могу рассказывать о своей профессии с особой стороны, раньше я могла говорить только телом, а теперь я могу ещё и говорить глазами, и я бы не хотела на этом останавливаться. Я жадная до творчества, и мне бы хотелось ещё чем-то проявлять себя.