Путь был очень долгим. Я начала заниматься танцами в три года, когда бабушка привела меня во дворец пионеров в моем родном городе Братске. Я целыми днями посещала разные кружки, занималась всем понемножку. Потом мы с семьей переехали в Усть-Илимск, мама привела меня в музыкальную школу, а я услышала красивую музыку, пошла на неё и оказалась в балетной студии. В ней занимались взрослые девочки, а педагоги были бывшими артистами балета. Танец меня очаровал! Я сказала, что хочу только сюда и больше ничем заниматься не буду. Педагог сказал, что девочка маленькая. Я и правда выглядела младше своих лет, но я так просила, что меня взяли. Мой первый педагог, прививший мне любовь к балету, Елена Петровна Орлова, сейчас работает в московской академии, у неё очень много учениц. Я продолжала заниматься в кружке, закончила школу и поступила в хореографическое училище.

Нет, в Улан-Удэ. Занималась с удовольствием, на втором курсе началась практика в театре, мы танцевали в кордебалете, к третьему я уже станцевала все, что можно, в том числе Машеньку в «Щелкунчике». К нам приезжал Генрих Александрович Майоров, ставил балет «Чиполлино», в котором я первым составом танцевала партию Редиски. После окончания учебы меня приняли на работу в театр, причем сразу на сольную ставку. На открытии сезона я танцевала свою первую серьезную партию в балете «Бахчисарайский фонтан». После двух лет в театре я решила поехать на балетный конкурс среди профессионалов. На конкурсе «Арабеск» в Перми я взяла третье место, и меня стали приглашать в разные труппы. После конкурса вернулась в театр, станцевала свою последнюю «Жизель» и поехала в Москву расти дальше. Там я попала в Русский национальный балетный театр под руководством Евгения Амосова. С этой труппой я участвовала в самых первых Летних Балетных Сезонах. А через несколько лет я перешла в Театр балета Классической Хореографии под руководством Элика Меликова.

Три па-де-де, из балета «Корсар», Баланчина на музыку Чайковского и из балета «Жизель», плюс один современный номер.

Я же мечтала об этом с детства, хотя родители были против. Я говорила маме, что не знаю как, но буду балериной. Мама сначала отговаривала, но уже давно поменяла свое мнение, папа долго был против, но сейчас он счастлив.

Да, именно классика. Я пробовала заниматься модерном, у Амосова, например, ставились современные балеты на музыку Шварца. Но классика мне ближе. Сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что интересно было бы попробовать себя в современном танце, но, думаю, что это будет очень тяжело, ведь там всё совсем по-другому. Хотя и то, и другое — тяжело. В детстве был период, когда я занималась народными танцами. Но классика есть классика, она взяла верх.

Я очень люблю балет «Спящая красавица» за ощущение сказки и детства. Мне нравится в нём практически все: потрясающая музыка, вальс и адажио с кавалерами, финальное свадебное адажио. «Щелкунчик» очень люблю, это тоже сказка, к тому же новогодняя, она ассоциируется с чудом. И в нём нужно перевоплощаться, играть, потому что важно показать переход от маленькой девочки к девушке и её первой любви.

Тоже, но с ним как-то у меня не сложилось. Я пришла к мнению, что Лебединое должны танцевать девочки с красивыми линиями, ногами и руками, нужны данные. Это все-таки лебедь.

«Ромео и Джульетта» — это вообще спектакль номер один, в нем важен не только танец, но ещё и драматическая игра. Зритель, который не разбирается в балете, не заметит, сколько ты сделала пируэтов или насколько выворотно ты встала. Прежде всего зритель видит твои эмоции, и если он уходит из театра со слезами на глазах, тогда я понимаю, что мне удалось. Когда я готовилась к «Ромео и Джульетте», я смотрела разные фильмы, постановки, спектакли, исполнение разных балерин и очень много читала, я пыталась это пропустить через себя. С первого такта до последней ноты ты проживаешь жизнь своего персонажа на сцене. Я говорю своим партнерам, что этот спектакль — целая жизнь, его нельзя станцевать, как положено. Его нужно прожить. И перед спектаклем я не знаю, как он пойдет, каждый получается уникальным. Это становится понятно в первые секунды на сцене.

Я очень люблю детей, часто наблюдаю за ними. Наверное я до сих пор сама ещё в душе ребенок, поэтому это для меня не сложно, а иногда и, наоборот, интересно.

Партнер очень помогает, но нужно прислушиваться друг к другу и работать в связке. В основном я танцую с Сергеем Купцовым, у нас с ним сложился хороший дуэт, мы прекрасно чувствуем и дополняем друг друга. Когда я пришла, мне помогал Дмитрий Смирнов, вводил меня во все спектакли, я ему очень благодарна. В «Щелкунчике», например, мне было очень удобно танцевать партии детей в паре с Георгием Мигуновым, кажется, у нас сложилось. Я стараюсь не быть одинаковой, иначе это быстро надоест, к тому же сложно эмоционально, морально и физически. Вообще никого не интересует, устал ты или нет. Даже когда вообще нет сил, то на сцене они все равно появляются.

Да, часто от зала, иногда только от него.

Очень тяжело это передать, но если у тебя не получится, то спектакля не будет. Я всегда думаю над ролью как над драмой в том числе, мне хочется именно сыграть. Когда я готовилась к «Жизели», я смотрела фильмы о сумасшедших, замечала, как они себя ведут. Но опять же с годами всё меняется, «Жизель» в раннем возрасте совсем не такая, чем через несколько лет, потому что набирается опыт. Но и по-другому нельзя, только через себя.

Спящая. Он сложен своей классичностью, в нем ты не имеешь права делать ошибки. Должны быть чистота исполнения и четкость.

Конечно, я всегда мечтала о работе в одном театре, то есть в здании, стационарно. В театре другой дух, это второй дом, у артистов гастролирующего театра ситуация иная. Но я часто бываю в Большом, хожу туда на классы, пусть и не работая в нем.

Я люблю все спектакли, которые идут в театре. «Спартак», «Дама с камелиями», «Евгений Онегин». Это не совсем модерн, это классика, но осовремененная. Мне нравятся спектакли, в которых есть развитие сюжета, а не просто ничего не выражающая гимнастика.

Наверное, на конкурсах, там соревнуются именно в технике. Сейчас игра понемногу ушла на второй план, а я считаю, что это неразделимо. Должна быть и техника, и игра, то есть эмоция.

Солист — это огромная ответственность, хотя кордебалет тоже очень непрост. Когда я восстанавливалась после травмы, я встала в кордебалет, и очень волновалась, даже больше, чем за ведущие партии. Сложность в том, что ты должен не выделяться, четко держать линии, делать движения одинаково со всеми или долго стоять без движения. В сольном танце ты отвечаешь сам за себя, а в кордебалете ты в команде, если ошибаешься, то ругают всех. Ты понимаешь, что ты испортил впечатление от спектакля. Но когда я пришла в училище, я сама себе сказала — либо я стою в центре, либо я не стою нигде.

Нет, работа отдельно, жизнь отдельно. Если ты будешь жить, как в театре, мне кажется, можно сойти с ума. Нужно отдыхать от работы, отвлекаться.

Я очень люблю ездить на море, обожаю плавать и гулять. Даже на гастролях, когда есть время, я ухожу гулять. С годами мне хочется гулять все больше и больше. Голова должна отдыхать. Я могу целый день просидеть на лавочке, глядя на волны.

На посещение музеев не хватает времени, но иногда выбираюсь. К кино я отношусь спокойно, не люблю смотреть психологические фильмы, потому что это меня выносит на эмоции, я начинаю нервничать, я человек очень восприимчивый. Смотрю комедии, мелодрамы, очень люблю смотреть мультики и наши старые сказки. Обожаю сказку «Морозко». И люблю наши старые фильмы, «С легким паром», «Служебный роман». Стала много читать в последнее время, в основном нашу классику. Сейчас читаю «Войну и мир», безумно нравится. «Идиот» Достоевского впечатлил. Могу читать даже в автобусе на гастролях во время переездов. Очень люблю «Мастера и Маргариту», перечитывала её несколько раз. Меня всегда особенно привлекала темная линия этой истории.

Я из верующей семьи. Сама верю, но может быть не настолько сильно. Я знаю, что в жизни мне кто-тоочень сильно помогает, и я благодарна, всегда говорю спасибо. Наверное, это мой ангел-хранитель.

Да. Допустим, в Англии публика немного холодная, они очень долго раскачиваются. После вариаций хлопают тяжело, но всегда хлопают в конце спектакля. Мы приезжаем в одни и те же театры, я знаю, что к нам ходят некоторые люди, которые нас уже несколько раз видели. У нас есть одна поклонница, которая уже 20 лет за нами ездит, она видела множество составов. В Италии народ более избалован балетом, они хорошо принимают, но если им спектакль не нравится, это чувствуется, могут быть скудные аплодисменты и тому подобное. В Австралии и Новой Зеландии очень хорошо принимают. Открывается занавес — сразу аплодисменты. Это безумно приятно. Но приятнее всего принимают в России, дома. Наш зритель отлично разбирается в балете, знает спектакли, и принимает очень тепло.

Я думаю, что раньше многие балерины жертвовали своей личной жизнью ради карьеры, сейчас, мне кажется, все проще, например, та же известная на весь мир Светлана Захарова имеет мужа и ребенка, это ей не помешало продолжать свою карьеру. Сейчас несложно совмещать профессию и жизнь. Главное все сделать вовремя.

Прежде всего — отыграть спектакли в РАМТе на Летних Балетных Сезонах, 15-го июня мы начинаем репетировать и готовиться. А вообще нам, артистам гастрольного театра, приходится заканчивать свою деятельность раньше, чем артистам стационарных театров. Мы сильнее изнашиваем свое тело. Я не знаю, когда это произойдет в моем случае, но мне кажется, что это уже не так далеко. Мне хотелось бы попробовать себя в роли педагога. Посмотрим, как пойдет.

Искусство — это неотъемлемая часть жизни, не смотря на то, что жизнь идет вперед и все развивается. Наше прошлое поколение было воспитано на классике, в частности, на балете, на драматических спектаклях, было модно ходить в театры. Нашей современной молодежи это не понятно, сейчас в ходу компьютеры. Молодые проводят время в интернете и много чего не знают. Я считаю, что искусство, не только балет, а любые виды, призвано просвещать молодежь. Кажется, в последнее время молодежь потянулась к этому знанию, сейчас множество новых музеев, выставок и прочего. Я считаю, что это очень важно.