март 2018
Интервью с фотографом
Олей Ивановой
Беседу вела Ксения Пшеничная
Вёрстка: Катерина Вендилло
Фото обложки: Александра Деменкова
Посмотрите, какие простые и в то же время настоящие портреты делает Оля Иванова, фотограф, участник многочисленных выставок.

Оля снимала для Monocle, The Guardian Weekend, The Financial Times, The Daily Telegraph, Bloomberg Business Week, Neon, Port, Forbes, Emirates Airlines, American Airlines и других.

Говорим о том, как заставить фотографию "рассказывать", каково снимать в печальной российской глубинке и почему современная фотография - это высказывание.
— Каждая Ваша фотография скрывает или открывает историю. На что нужно обращать внимание, чтобы фотографии начали «рассказывать»? Помогает ли в этом филологическое образование?

Мне кажется, история появляется в голове у зрителя. А я всего лишь реагирую на внешние импульсы, прежде чем нажать на кнопку: вот рыжая девочка в реке, вот мужик без пальца, смешные тётки в халатиках или просто что-то, не выразимое словами, мимо чего не пройдешь. Я забочусь только о картинке и немного о контакте с человеком. Филологическое образование помогает, наверное, видеть в людях на улице своих героев. Просто раньше ты писал про них нескончаемый текст в голове, а теперь делаешь их портреты.

Оля Иванова. Фотограф Маша Доменеч
— Вы много снимаете «обычную» жизнь в России. Как люди реагируют? Одеваются во всё новое или не желают сниматься?
По-разному. Кто-то одевается, кто-то убегает. Но тех, кто согласен позировать, обычно больше. Это потому что я снимаю в регионах. Думаю, в Москве будет больше отказавшихся. Тут никто просто не остановится на улице.
— Вы встречали огромное количество разных людей в нашей стране. Есть ли особенно
запомнившиеся встречи? Что удивляет в первую очередь?
На самом деле я очень редко снимаю, у меня всего-то пара историй, снятых не по заказу. Поэтому я помню каждого человека, многих по именам. Удивляет открытость, сквозь первое недоверие и, возможно, некоторую суровость пробивается искренность, люди довольно быстро впускают тебя в свое личное пространство, не боятся раскрываться, не боятся быть собой, пускают тебя к себе домой, кормят. Это как подарок каждый раз, в больших городах отвыкаешь от такого.
— Как приходит мысль о собственном творческом фотопроекте?
Как импульс. Что-то где-то увидел, иногда просто слова загорелись в голове. Вдруг увидел обложку своей будущей книжки, и понеслось. Я так и не научилась придумывать стройные концепции, иногда меня вёдет просто ситуация или картинка. Потом она разрастается во что-то большее.
— Важно ли фотографу думать о серийности или это головная боль куратора/издателя?
Современная фотография — это высказывание, а не красивая картинка. Серия считается более убедительным высказыванием. Особенно если к нему написан хороший текст. Но у меня с этим сложно, поэтому иногда мои серии и книжки собираются из нескольких проектов.
— Какая серия Ваших фотографий уложилась в стройный концепт и порадовала Вас?
Никакая.
— Что для Вас съемка на плёнку? Бывают ли заказы, исполняя которые, Вы используете плёнку. Есть ли любимые камеры и почему?
Я стараюсь снимать на плёнку, когда есть такая возможность. Кроме очевидных преимуществ вроде красоты картинки, для меня важен момент чуда — получаешь пленку, а на ней такое! Я не уверена, что это я делаю картинки — скорее они делаются через меня. Иногда снимаешь в темноте, ничего не видно, сфокусироваться невозможно, ты устал, а на плёнке что-то прекрасное
вдруг, совершенно неожиданно. Ты и не видел это, когда снимал. Если мне предстоит приставать к незнакомцам на улице, я беру Yashica G 124 Mat — среднеформатную двуглазую шарманку с шахтой, ей невозможно целиться в человека, с ней ты на равных со своим героем.
— А надо быть на равных с героем? Для Вас портрет — это совместное с героем творчество или Вы создаете тот или иной образ?
Мне важно быть на равных, хотя это очень условные равные, ведь я вооружена камерой. Выстаривать образ нет времени, это посторонние люди на улице, они дают мне одну минуту и обычно один кадр. Так что я пытаюсь хотя бы не травмировать их своим уличным нападением. Совместная работа с героем — пожалуй, да. Человек может раскрыться или наоборот так сопротивляться тебе, что ничего не получится, это его выбор. Моя задача — найти контакт. Под контактом я и подразумеваю "быть на нравных".
— Вы сделали себя как фотографа сами. Чему нельзя научить в школах фотографии?
Мне кажется, ничему. Но ведь учат и научаются! Многим нужен пинок, новая оптика, питательная среда. Я знаю хороших фотографов, которые многому обязаны своему обучению. Но со мной это не работает. Я могу научиться только тому, что уже и так понимаю. Как будто бы вспомнить что-то важное.
— Расскажите о Вашей съёмке в бассейне «Чайка»?
Это был заказ американского сайта Refinery29, который посвящен феминизму, бадипозитиву, красоте и свободе. Они снимали одновременно в нескольких странах мира женщин на пляже и брали у них интервью об отношении к своему телу. В Москве нет живописного пляжа, поэтому я выбрала бассейн. Уговорить незнакомых женщин в центре Москвы сняться в купальнике мне казалось невозможной задачей, поэтому я нашла героев заранее. В середине лета два дня снимала счастливых, барахтающихся в воде девушек, это была работа мечты.
— Бывало ли, что съёмку запарывали? И как тут быть?
Просят переснять – переснимаешь. А иногда понятно, что ты это переснять не можешь: для хорошей фотографии мне нужны условия — свет, время, атмосфера. Если этого нет, то будет новый провал. Тогда я нахожу кого-то вместо себя. А вообще почти всегда знаю заранее, моя история или нет.
И отказываюсь от не-моих.
— Вездесущие эрос и танатос: Вас к какому полюсу больше несёт?
Меня к танатосу. Так сложилось, что в моей жизни его было больше, чем эроса. И я про него гораздо больше понимаю. Хотя хотелось бы наоборот.
— Не бывало ли чувства боли, неудобства и праведного гнева за людей, живущих в сложных бытовых условиях в России?
Сложный вопрос. Люди точно не нуждаются в жалости из-за условий жизни, отличающихся от моих. Они бывают счастливы в любых условиях: вчера у тебя сгорел дом, ты чудом уцелел, переночевал у соседей, вышел утром на крыльцо с кружкой растворимого кофе, кинул взгляд на поля, простирающиеся вокруг, и почувствовал, что ты жив и счастлив. Это реальная история.

Бедность — это вообще не то, что делает человека несчастным. Но вот какая-нибудь бабулечка начнет рассказывать, как пережила своего сына, и плакать, и сердце разрывается на части.
— Над чем работаете сейчас?
Над не фотографическим проектом.
— Зачем нам видеть неприкрытую реальность?
Чтобы перестать бояться и начать жить.
Другие публикации, которые могут быть Вам интересны: