Московский офис появился в моей жизни случайно и никогда не рассматривался, как перспектива. Никакой стабильности мне никогда не хотелось, хотелось поднакопить сил и денег, чтобы сорваться в мир настоящих испытаний, приключений, путешествий и новых горизонтов.

Комфортнее всего мне в путешествии, находиться в состоянии движения. Хотя и уютную гавань иметь очень приятно, поэтому я выбрала для себя Петербург. Этот город подходит мне больше всего, в нём очень много пространства и красоты. Окраины Петербурга меня привлекают эстетически, но жить я предпочитаю поближе к центру, к воде, и индустриальным районам. Поэтому уже давно снимаю мастерские в промышленных зданиях, которые дарят мне необходимую степень свободы и вдохновения.

Я могу представить себя во многих профессиях чисто теоретически, но каждая из них обязательно будет творческой. Никаких офисов и сделок в моей жизни уже, скорее всего, не случится, потому что я двигаюсь в противоположном направлении: побольше путешествий, поменьше ограничений, и ещё больше творческой реализации. Хочется двигаться в сторону современного искусства, больше уделять времени поиску новых смыслов, заниматься новыми проектами. То есть, на мой взгляд, свободы должно становиться больше, а не меньше.

Работа над проектом "Скрытое" велась не во время съемок в подземных коллекторах, она скорее велась во время обдумывания его концепции. Это случилось гораздо позже. В моей жизни тогда был сложный период и, чтобы справится, пришлось переосмыслить очень многое. Тогда мне стало понятно, что "страх" — это нечто большее, чем просто волнение при виде пауков, собак или нахождения на большой высоте. Это большее даже, чем первобытный ужас от одиночества в диком лесу ночью.

"Страх" — это условное понятие, можно назвать это, как угодно: "неуверенность", "сомнения", "боль", "слабости". Так или иначе это дискомфортное чувство, которое сознание стремиться избежать любыми путями, обманывая, изворачиваясь, искажая смыслы. Я поняла тогда, что именно страх делал меня слепой и глухой к внешнему миру, к чувствам других людей, отнимал силы и не позволял принимать верные решения. И главным открытием как раз стало, что страх темноты, который казался таким огромным и пугающим, просто мерк по сравнению со страхом быть отвергнутым или быть нелюбимым. А ведь это были страхи, о которых я даже не подозревала, но именно они играли огромную роль в моей жизни, заставляли принимать решения, вызывали эмоции.

Тогда мне и пришла в голову параллель с подземной жизнью города, как метафора бессознательного. И мне вновь пришлось побыть диггером, но на этот раз уже гораздо более отважным, заглядывающим в глубины и тьму подземелий и подвалов своего внутреннего мира.

Смотреть в глаза своим страхам очень неприятно. Нейробиологи утверждают, что, оставшись в изоляции, любой здоровый человек испытывает настоящую боль, только не физическую. Дискомфорт доставляет наш мозг, защищая нас таким образом от гибели. Благодаря стремлению к социальности, человеку удалось выжить, но теперь этот устаревший инстинкт заставляет нас биться в истерике, когда кто-то нас бросает или какое-то общество нас отвергает.

Но страх изоляции не единственный, сознание — это очень сложный процесс, там всегда найдется место разным инстинктам и травмам. Однако, преодолев хотя бы один, становится понятно, что побеждая свои страхи, я получаю все. Чем больше человек уверен в себе, тем больше он привлекателен, открыт, общителен, успешен, и счастлив, а так же способен строить гармоничные отношения.

Но нужно понимать, что обмануть никого нельзя, даже маленькие дети, еще не умеющие говорить, безошибочно распознают выражения лиц и эмоциональный настрой, если собаки чувствуют страх или агрессию, то и мы безусловно их чувствуем, даже если не осознаем. У меня даже есть теория, что, научившись распознавать и анализировать свое отношение к человеку, можно очень точно определять его страхи, то есть фактически телепатия возможна и заключается она не в таинственных способностях, а всего лишь в качественном анализе своих эмоций и знаний в области психологии.

Мне нравится мой фотопроект "Петербург. Жизнь на конечных станциях метро", точнее не сам проект, а работа над ним. Это было не только исследование окраин города, но и исследование своего представления о красоте.

С помощью этого проекта мне удалось наконец-то населить изображения людьми, пусть пока они занимают не очень много места, но стало понятно, что они наделяют проект новыми смыслами и новой глубиной. Плюс мне было интересно наблюдать за жизнью окраин именно этого города, который давно уже вышел за границы привычного открыточного образа, который живет, развивается и нуждается в новых образах.

Еще у меня был задуман большой проект о чувстве вины, мне хотелось исследовать понятие греха как такового. По плану он был рассчитан на многих участников и должен был воплотиться в резонансную акцию, но в процессе я поняла, что в таком виде он не принесет должного эффекта, гораздо эффективнее будет работать над собой. Поэтому он так и остался идеей.

Сейчас меня больше всего занимает один глобальный проект — это поездка по всем регионам России, куда есть автомобильная дорога. Но на этот раз это будет не поиск гармонии и красоты природы, объектом исследования станут люди из разных уголков нашей страны. Мне бы хотелось проехать по маршруту Мурманск-Магадан, заезжая во все регионы, останавливаясь и в больших городах, и маленьких сёлах, брать интервью у людей, не выбирая интересных персонажей, а находя интересное в каждом, кто попадется на нашем пути.

Ещё хотелось бы приезжать в небольшие населенные пункты и показывать там новое Российское кино, которого там точно никогда не покажут, или лекции по современному искусству. Мы рассчитываем поехать уже этой весной. Надеюсь всё получится именно так, как мы задумали. Я уверена, что не так важно, что я делаю, и не так важно, как я это делаю, важнее всего, кто я. Поэтому развиваясь как личность, в любом моем проекте будет достаточно смысла и глубины, который не нужно будет объяснять.

Всегда сложно выбрать какие-то особенные фотографии. За каждой фотографией своя особенная история или переживание, но последнее время меня стали больше интересовать люди, чем красота пространства. Видимо, закончился период инфантильного эгоцентризма и появились силы на окружающий мир. Теперь мне удивительно красивым кажется внутренний мир каждого человека. Вызывает порой неподдельный восторг многообразие возможных вариантов этих внутренних вселенных. Каждая судьба кажется чрезвычайно интересной. Поэтому мои любимые фотографии ещё впереди, а к прошлому я эмоционально не особенно цепляюсь.

Предпочитаю реальный мир идеальному. А хорошие школы фотографии есть, и мне даже довелось в одной из них учиться — это школа ДокДокДок, я считаю её прекрасной, потому что там в большей степени идет речь о том, что снимать, как мыслить, куда смотреть. Если школа хорошая, то человек никогда не выйдет из неё прежним. Теоретическая часть должна менять мировоззрение, практическая — дарить бесценный опыт, общение — вдохновлять. Если я открою свою полноценную школу, буду стремиться к этому.

Оценочное мышление свойственно только сознанию, то есть весь мир существует только в моей голове, значит я могу его себе выдумать, какой угодно. И в моём мире нет ничего абсолютно уродливого, есть то, что меня пугает или отвращает, но если это происходит, значит именно тут и нужно задержаться, чтобы подумать. А красота есть везде, где мне бы хотелось её видеть.

Раньше меня пугали серость и уныние окраин, спальных районов или провинциальных городков, но сейчас я вижу и там красоту и эстетику, более того, очень радует, что появился тренд не только среди художников ценить и эту странную красоту. Люблю заглядывать в паблики типа "эстетики ебеней" или "панельки" и смотреть, насколько эта эстетика сейчас популярна. Как и эстетика заброшенных индустриальных пустырей уже никого не удивляет или современное негативное искусство.

Я люблю философию Стоиков, доброту Германа Гессе, концепции Малевича, мощные проекты Марины Абрамович, люблю Ницше и Вагнера, Толстого и Достоевского, люблю работы Гронского и Ткаченко, наслаждаюсь ораторскими способностями Невзорова, Быкова и Казиника. Но идеалом для меня является смелость и работоспособность всех гениев без исключения.

Да, из моих окон видно действительно видно много воды, и это чувствуется. Не берусь сказать, насколько сильно это на меня воздействует, но бытие так или иначе определяет сознание. Советов я давать не решусь, да и не существует никаких универсальных советов. Мне лично помогает почаще думать о смерти, это всегда расставляет приоритеты правильно. Как сказал Джеймс Альтушер:
"Решения, которые вы примете сегодня, будут в вашей биографии завтра. Принимайте интересные решения, и у вас будет интересная биография". Никакого такого "потом" не случится, и никто не сделает за нас то, что должны сделать мы сами.

Самое сложное в любой работе — точно знать, что и зачем я делаю, и чем масштабнее проект, тем больше уверенности он требует. А когда в работе участвует коллектив, то важным, мне кажется, является сам подход к каждому из участников. Только видя в каждом перспективы, а не недостатки, можно по-настоящему вдохновить всех работать в команде.

Текст в моей жизни случился гораздо раньше картинки, это был первый доступный инструмент для преобразования эмоций, я даже лет в 18 видела себя в будущем серьезным поэтом и даже, быть может, писателем, но дальше одного рассказа и десятка стихотворений это не зашло, думаю, что и хорошо. Хотя слово мне нравится как инструмент, но сейчас мне больше всего нравится видео, кажется, что оно способно воплотить любой мой текст, потому что мыслю я, судя по всему, все равно картинками.

Если я не могу заснуть, то радуюсь и иду работать. Потому что проблем со сном нет никаких. Покой проще всего мне искать в себе самой, самый простой способ — это прогуляться в одиночестве или поработать.

Современность меня ужасно вдохновляет, мне нравятся перемены, мне нравится новое поколение, мне кажется, что оно гораздо умнее и ответственнее, быть может нашу страну и ждут еще потрясения, но в целом я вижу в современном мире, несмотря на все конфликты, новый тренд на партнерство вместо войн. Меня радуют открытия в области науки и технологий, новые течения в искусстве, в общем, пока что я пребываю в благостном и оптимистичном настроении.

Если президент России прямо сейчас, то, вероятно, я бы бросила все силы на обновление управленческого состава, провела бы люстрацию, при этом набрав команду молодых и целеустремленных профессионалов, а также объявила бы набор волонтеров, вместе с которыми мы построили бы прекрасную Россию будущего, наладив отношения с миром. Хотя боюсь, что при любой кардинальной смене власти, особенно на либеральную, нам снова придется пережить 91 год и распад страны на независимые республики, и оставшись уже на небольшой территории без ресурсов, придется строить демократию, основанную на ресурсах интеллектуальных и на высокотехнологичном производстве. Но я верю, что рано или поздно Россия обязательно станет успешной страной с миролюбивым государственным строем, передовым производством и счастливыми людьми.