сентябрь 2016
Интервью с биологом
и экопросветителем Владимиром Потанским
Беседу вела: Катерина Вендилло
Каково учиться у внука Феликса Дзержинского, гулять в окружении завывающих шакалов, пинками выгонять медведей из зимовья, встретиться нос к носу с тигром, чесать по спине серого кита, пожить в гостях у дикого племени и общаться с основателем фестиваля Burning man — об этом и многом другом в нашей беседе.
— Владимир, скажите, почему Вы пошли в биологию? С детства интересовали природа и животные? Или, как часто бывает, случайный выбор предшествовал влюбленности в профессию?
Да, любил природу и путешествия, но ни в какие юннатские кружки не ходил. Первый раз поехал на школьную практику на биостанцию, где предстояло жить в палатках, и взял с собой пуховою подушку. А потом попал на день открытых дверей Биофака МГУ и понял, что это лучший факультет на свете! Правда, в первый раз я не добрал баллов и поступил на Географический факультет пединститута им Ленина. Потом, проучившись год, забрал документы, ушел в армию и уже после армии поступил на биофак.

— Каково было учиться на лучшем факультете на свете? Что было простым, а что — не очень?
Об учебе у меня самые приятные воспоминания. На полевых факультетах (географический, геологический, и биологический) она заканчивается уже в мае и начинается в октябре. Еще есть почти три свободные недели зимой (зимние каникулы тоже увеличены), и все это время полевые практики по интереснейшим местам: Мордовия, Белое море, Азербайджан, Туркмения и т. д. Мы все были очень дружны и общаемся до сих пор. А из сложного — конечно, учеба на первом курсе, т.к. в армии я таблицу умножения подзабыл…
— Кто был Вашим учителем? И в прямом смысле, и в более абстрактном. Интересные преподаватели, писатели, ученые, сама природа в какой-то степени?
На нашей кафедре зоологии позвоночных почти все были Личностями. Но особенно мне хочется отметить профессоров Бориса Дмитриевича Васильева и Феликса Яновича Дзержинского (внука того самого Железного Феликса). А в абстрактном — я очень люблю Чехова. Ну и, конечно, не забываю Николая Коперника и Джордано Бруно.
— И каково было у них учиться, в особенности у Феликса Яновича? Помните какие-нибудь любопытные случаи? И почему Коперник и Бруно? Интерес к астрономии был таким же сильным, что и к зоологии, или Вас интересует устройство мира в целом?
Коперника и Бруно — за то, что не изменяли своим научным идеям. Сейчас ситуация не сильно изменилась, разве что на костёр не тащат. Не всегда, но часто революционная идея встречает полное отрицание именно профессионалов. Но так уж устроен мир. Учиться было очень интересно, Борис Дмитриевич — ходячая энциклопедия и гениальный рассказчик, а Феликс Янович был строг, но в то же время был таким, каким все представляют российского интеллигента — очень умным и тонко чувствующим собеседника.
— Кстати о революционных идеях: наука ведь предполагает исследования, открытия. Возможно ли сейчас открыть что-то в биологии? Новый вид, например. И часто ли встречаются в Вашей области революционные идеи?

Новые виды, конечно, постоянно открываются. У беспозвоночных — очень часто, с крупной животиной реже, но тем не менее. Белых пятен еще много. Вообще я отошел от науки и сейчас занимаюсь экопросвещением и постройкой «мостика» между учёными и просто интересующимися природой. Таких много, а кто им расскажет и покажет, как оно устроено — вот вопрос. Передаю полевой опыт (не путать с туристическим) тем, кто ходит ко мне на занятия. Революционные идеи всегда есть. Но и официальную науку понять можно: где взять силы и время отделять зёрна от плевел?
— А вот интересен процесс: как знания, полученные в полях, превращаются в научные теории и попадают в учебники?
Многие научные методы и темы не менялись с XVI – XVII века (это не шутка)! Описательная зоология в те времена была очень сильна.
С трудом:) Если говорить о зоологи, то материал можно набирать двумя способами — коллектированием (т. е. убивая животных, делая тушки и потом изучая их в музее) и наблюдением в природе. Многие научные методы и темы не менялись с XVI — XVII века (это не шутка)! Описательная зоология в те времена была очень сильна. Да и сейчас постоянно мелькают темы, ничем не отличающиеся от того времени. Например, пищевое поведение пеночки веснички или биотопическое распределение мышевидных грызунов в какой-нибудь местности. Обычно молодой ученый садится на какую-нибудь тему или вид и с неё до конца жизни не слезает. Памятником ему служит некоторое количество статей в специализированных журналах и их упоминание какой-нибудь старательной аспиранткой. Учебники пишут единицы, строят теории ещё реже. Правда, сейчас очень популярно изучение видов по ДНК. Это даёт много информации для научных теорий, но всё равно до самих теорий почти никто не доходит.
— Расскажите о Вашей первой экспедиции.
Первой была школьная практика на Черноголовской биостанции, где мы жили в палатках и готовили на костре, потом выезды в педагогическом институте с Дружиной по охране природы, где студенты-дружинники передавали нам, первокурсникам, в том числе и полевой опыт. В зимние каникулы на первом курсе я поехал в студенческую экспедицию в Азербайджан, в Кызыл-Агачский и Гирканский заповедники. Конечно это было что-то! У нас зима, а там + 15. На Каспии сотенные стаи фламинго и пеликанов, по ночам вокруг кордона шакалы устраивают концерты. Волка увидеть — обычное дело. С водой было напряженно, и за ней ходили за пару километров. Вот пошел я один вечером, уже темно. Стая шакалов меня почти сразу окружила и провожала с завываниями до канала и обратно в кольце! Но страшно не было, я знал, что они не нападут. А потом уж и медведей пинками из зимовья выгонял, и с тигром нос к носу встречался, и серого кита по спине начесывал.
— Это всё чрезвычайно интересно! Почему шакалы не нападут? Почему медведь не разозлился? Как Вы общались с тигром? Короче говоря, как взаимодействовать с дикими животными, не боясь их?
Знание — наша сила!:) Шакалы так себе еду не добывают. Медведи были сыты, т.к. это был нерестовый сезон на Сахалине.
Там медведей было столько, что об этом красноречиво говорит мой диалог с коллегой Наташей. Выходит она из туалета, а тут я с фотоаппаратом, ну она и говорит:

— Что ты меня около туалета снимаешь? Лучше обернись и посмотри, какой медведь у тебя за спиной стоит!
А я ей в ответ:
— Да это я не тебя снимаю. Лучше сама обернись и посмотри, какой за твоей спиной замечательный медведь стоит!
Непросто поверить, но ни слова не придумано! А самка серого кита подошла к нашей лодке неожиданно, когда мы изучали этих самых китов в Охотском море. Сперва она тыкалась из глубины мордой в дно нашей лодченки, а мы держались за леера и вспоминали, что случаи нападения серых китов на лодки в современное время неизвестны. А потом всплыла, подошла к нам, и мы около полутора часов ее гладили и чесали. Вообще сейчас, из-за желания обрести рейтинг, новостные ресурсы публикуют очень много пугающих новостей, начиная от клещей и заканчивая медведями. Надо помнить, что мы очень постарались, чтобы животные нас боялись, и сейчас почти все животные, включая тигров и бурых медведей, боятся человека. Из тех, кто не боится, я бы отметил белых медведей, гризли (американский бурый медведь), носорогов, африканских слонов, ну и еще некоторых. Но их очень мало. В нашей стране это только белые медведи.
Тигра я Непале встретил, в национальном парке Читван.
Я повел знакомых голландцев на прогулку по джунглям.
Мы видели слонов, крокодилов на реке, которую я переходил каждый день в брод, а под конец павлина. Мартин кинул палку, чтобы его испугать, и тут вдруг из кустов на нас с рыком выпрыгнул здоровенный тигр, самец. Невероятно красивый, мощный, желто-черный. Я испугаться не успел, только восхитился. А в начале дня за нами увязалась собачка, каких много в местных деревнях. Они очень дружелюбные, никогда не лают. И она вдруг погнала тигра! Вот так все остались живы.
— Удивительно! А есть у вас любимое животное? Одно или несколько?
Какого-то одного нет. Люблю собак и кошек. А в природе все животные прекрасны.
— Скажите, какова география Ваших экспедиций, в скольких странах Вы побывали? Какие запомнились лучше всего?
Я люблю просторы бывшего СССР, Азию и Северную Америку. На территории бывшего СССР я не был с экспедициями только в Белоруссии, Молдавии и Таджикистане. В России — от Калининграда до Камчатки и Сахалина. Средняя полоса, Заполярье, Байкал, Алтай, Кавказ, Западная и Восточная Сибирь. В Средней Азии зимой и весной прекрасна пустыня Каракум, Тань-Шань, горы Копетдага. В Юго-Восточной Азии — Индия, Сикким и Непал. В Малайзии не столь романтично, там джунгли, которые не менялись 20 миллионов лет.
Зато я там пожил в диком племени Оранг-Асли, которое охотится при помощи ядовитых колючек и добывает огонь трением. В США полно нетронутых, диких мест. Я проехался по ним от границы с Мексикой до Канады, очень интересная страна. Израиль тоже очень интересная страна. Можно разделить страны на те, где ты ощущаешь всю её историю и самобытность, и те, в которых этого ощущения нет. Вот Израиль, Индия, Непал, Средняя Азия — из первых.
Преимущество полевого опыта состоит в том, что ты можешь добраться туда, куда другие не добираются, имея при этом какую-то научную цель, а не пройти маршрут от точки, А до точки Б, как у туристов или просто из любопытства. Хотя две последние цели тоже достойны большого уважения. Когда есть научная цель, то способ, которым ты доберешься до места, уже не столь важен. Это примерно так же мы не особо думаем, как нам добираться до работы. Ну и, конечно, к этому нужно прибавить профессиональный подход к самой организации экспедиции.
— Как впечатления от знаменитого американского фестиваля Burning Man? И что нужно сделать, чтобы попасть в гости к дикому племени?
О! Burning Man прекрасен. Мы там строили наш Российский арт-объект «Станция Мир», я познакомился с основателем фестиваля Ларри Харви. Собственно, одна из главных идей фестиваля — коммунистическая. Сделай что-то бесплатно для других. Поэтому там ничего не продаётся (кроме кофе и льда), зато каждый лагерь делает что-то для других: бесплатно кормит завтраками, делает массаж ступней, учит йоге, поит виски и т. д. А к племени я попал случайно. В национальном парке Таман Негара есть дежурные Оранг-Асли, для туристов, они живут в хижинах. А есть настоящие (а именно они — коренное население Малайзии), которые ведут полукочевой образ жизни и избегают людей не своего племени. Я на них случайно в джунглях набрел, дело было к вечеру. Увидел дым, смотрю — они. Некоторое время сидел в кустах, размышляя, как они меня воспримут. Потом вышел. Женщины похватали детей — и в лес. Мужчины собрались толпой и пошли на меня. Потом, конечно, договорись, я попросился немного у них пожить, они разрешили.
— На каком же языке вы договорились?
На языке жестов. Когда один путешествуешь по какой-либо стране, где не знают русского или английского, то в скором времени как-то вникаешь в этот мир. Тогда дать понять людям, что ты хочешь, не составляет особого труда.
— Что в экспедиции и в путешествии в целом самое главное?
Сила воли, конечно. Она определяет, как далеко ты зайдешь, во многих смыслах этого слова. Она определяет бесконечное терпение и дружелюбное отношение к коллегам, если это долгая экспедиция в коллективе. Она определяет, как долго ты можешь тащить рюкзак по горам или в 30-градусную жару по темным молчащим джунглям. Она помогает в первые дни отогнать мысль о том, что ты тут один на многие десятки или сотни километров, и случись что, тебе никто не поможет (правда этот страх проходит дня через 3, пожалуй, кроме джунглей, там он у меня не проходил вообще). Бывает, я сдаюсь и выхожу раньше, не заканчиваю того, что задумал.
— А что Вас пугало в джунглях?
Мало кто был в настоящих джунглях долго. Там очень темно днем, сомкнутость крон деревьев такая, что не проходит не только свет, но и зачастую сигнал GPS, не говоря уж о сигнале спутникового телефона. Полная тишина или взрывающее мозг стрекотание цикад. Видимость из-за зарослей — метров 30 — 50 максимум. В день ты можешь пройди 2 км. Один раз я прошел 8 километров, это было для меня рекордом. Хотя в лесах Подмосковья для меня норма — 30 — 40 километров в день. Всё на тебе постоянно мокрое, так как жарко, вся одежда гниет и покрывается плесенью. Тропические ливни, где сила удара капли такова, что даже в любой самой фирменной палатке идет морось, если не накрыть ее дополнительно тентиком. Ну и сухопутные пиявки, которые постоянно сидят на тебе гроздьями, спасу от них нет. Одних оторвешь, другие наползают, от них постоянно кровь по ногам течет. Хотя пиявки, заметьте, у меня последние в списке. По сравнению с остальным — ерунда.
— Да уж, не очень приятно, мягко скажем... Расскажите, пожалуйста, о кружке «Следопыт», это Ваше детище? Сколько он уже функционирует? Пользуется ли популярностью?
Да. Решил сделать что-то для обделенных взрослых А то всё для детей, да для детей:) 16 декабря ему будет два года. Регулярно ходит и ездит со мной человек 5 – 10, но на занятиях бывает и по 30. Уже трое моих кружковцев поменяли свою жизнь. Один молодой человек был менеджером, а сейчас изучает белых медведей на Шпицбергене, одна девочка из переводчика и корректора пошла в учителя географии, а ещё одна — переучивается из радиоэлектронщика на биолога.
— В чем разница подходов в работе с детьми и со взрослыми? Как заинтересовать тех и других?
Разница в том, что для детей это всё новое, а взрослый идёт в кружок реализовать уже существующую мечту о познании живой природы. Но если где-нибудь на выезде мы видим лося или зубра, то разницу в восприятии увиденного я не замечал:) Детей в основном в кружки и секции приводят родители, не очень-то интересуясь их желанием. А взрослые уже самостоятельно делают выбор. Для того, чтобы заинтересовать их на экскурсии, нужны искренность и эмоциональность, да еще не держать их за «детей» и общаться с ними, как с равными.
— А ведь Вы ещё преподаете в МГУ, так?
Преподавал на кафедре Рационального природопользования географического факультета МГУ, пока у нас не сменился заведующий. Был Андрей Петрович Капица (антарктический исследователь, брат физика Сергея Петровича Капицы). После его смерти пришел «доктор наук и профессор» Слипенчук, миллиардер, депутат госдумы и автор проектов строительства горных комбинатов со стоком отходов в Байкал. Вот я оттуда и ушел.
— Как не очень хорошая экологическая ситуация сказывается на природе и на животных, которых Вы изучаете?
На диких животных хуже всего сказывается освоение человеком их среды обитания и браконьерство. У нас принято стрелять во всё, что движется.
— Что продолжает Вас удивлять в профессии?
Сама живая природа и то, как все сложно и мудро в ней устроено. Её невозможно познать до конца, можно только прикоснуться к некоторым тайнам.
— И философский вопрос напоследок: человек — он больше животное или царь природы? Властитель или часть её?
Человек — странное животное. На протяжении миллиардов лет существования Земли ни один вид так не доминировал над остальными и не преобразовывал среду обитания в ущерб себе и окружающим. К чему это приведет, не берусь сказать.
Другие интервью, которые могут быть Вам интересны: