Я закончила факультет «Предпринимательство в культуре» Международного Университета в Москве по специальности – менеджмент в области культуры и искусства, а также британскую магистратуру, Warwick University, направление «Европейская культурная политика и менеджмент». Работала в Большом театре, сотрудничала с Институтом Культурной политики, проводила исследования в Европе и писала статьи в области сотрудничества культуры и бизнеса, корпоративного спонсорства культуры. Читала лекции по фандрейзингу в Международном Университете, вела тренинги в Charities Aid Foundation. Одно время водила экскурсии по Москве для иностранных гостей. Сегодня преподаю английский язык частным клиентам, учусь в аспирантуре по направлению «культурология».

Если честно, в моем московском детстве у меня постоянно было чувство, что в Москве я как бы не совсем дома, особенно когда я пошла в советскую школу. Как в рассказе Леонида Андреева «Петька на даче», где герой – мальчик Петька, никогда нигде не бывавший, кроме душной городской парикмахерской, стремился в какое-то другое, неведомое ему место; и вдруг однажды, оказавшись на барской даче, он почувствовал, что, наконец, дома. Похожее чувство у меня было, когда я с семьёй приехала в Вашингтон: отца отправили в длительную командировку в посольство СССР в США. Когда я вышла из машины и ступила на новую землю, увидела яркие краски почти что южной природы, эти горящие японские клёны, ярко-зеленые плющи, я прямо выдохнула с облегчением, почувствовала почти физически радость. Я перестала болеть, начала отлично учиться, стала более общительной. Хотя все равно много времени проводила одна, любила одна гулять, придумывать свои истории. Природа этих мест меня потрясла своим изобилием, разнообразием, я с ней просто сливалась. На посольской даче на Часопикском заливе я проводила все летние месяцы практически каждый год, это до сих пор очень дорогое мне воспоминание.

В Вашингтоне мы прожили 8 лет. За это время я закончила девятилетку и один год американской школы. Конечно, мы, дети дипломатов в США, были в невероятно привилегированном положении, и это для многих впоследствии обернулось большим испытанием. Я чувствовала себя этаким маленьким послом из России: ведь мы постоянно участвовали в каких-то пафосных мероприятиях, нас приглашали на ёлку в Белый дом, где мы общались с первыми леди; мы встречали с цветами и пионерским салютом иностранных послов, (я, например, однажды встречала Шеварнадзе), принимали у себя американских школьников, устраивали для них концерты. Я росла с этим сознанием какой-то важной миссии. И в то же время — мы росли на американском телевидении, американской культуре, думаю, у всех у нас был от этого абсолютный когнитивный диссонанс. Эти восемь лет – с 86-го по 94 гг. –были знаковыми, и политические изменения в стране на нашей жизни в посольстве непосредственно отражались.

Да, я практически сразу невероятно увлеклась городом, его историей. И это увлечение с годами стало только сильнее. Помню, в 90-х я бегала по антикварным книжным лавкам, рылась в альбомах с видами старой Москвы — мне была интересна её старина. Собственно, я открыла для себя целый мир: архитектуру, искусство. Меня всегда привлекала древность, история, и наши корни: народное творчество, ремесла, песенные традиции русской деревни. Я даже некоторое время ходила в фольклорный хор при кабинете народной музыки московской консерватории и разучила довольно много песен разных регионов России в аутентичном исполнении, привезённых из экспедиций. Обожаю их до сих пор, иногда пою для себя и друзей. Вот такая непреходящая страсть — к нашей русской древности, в том числе и дохристианской.

Пожалуй, находить влияние гораздо более ранних культурных пластов во всём – названиях улиц, архитектуре, искусстве, культуре, обычаях. Интересно, что из чего выросло и почему. А информации много, нужно только приглядеться, знать, где искать. Я много читала художественной литературы, где можно было найти описания старой России и прежней Москвы. Иван Шмелёв, например, изумительно описал Москву конца 19 века, его романы «Лето Господне», «Богомолье» — это просто бесценный кладезь сведений о культурном укладе москвичей, в частности, его собственной патриархальной семьи. Поразительно, что самые пронзительные свои повести он написал, уже будучи в эмиграции, но очевидно, что картины его детства стояли у него перед глазами. Очень рекомендую всем его книги! Или Мельников-Печерский, который подробнейшим образом описал жизнь и обычаи волжских староверов в повестях «В лесах» и «На горах». Эти книги я могу перечитывать бесконечно, что регулярно и делаю. Это мой лучший отдых, мой способ медитации.

Я человек, не очень созданный для офиса, очень неформальный. У меня совсем не получается сидеть на одном месте и тем более делать то, что мне не нравится. Поэтому работаю на себя, сама составляю график. В своё время я-таки работала в офисе, и уйти было очень страшно, я долго не решалась. Но это оказалось единственно правильным решением. Работа у меня вперемешку с отдыхом каждый день, часто есть время сходить на выставку, погулять. Это, конечно, очень ценно. И это максимально комфортный для меня режим, к которому я пришла несколько лет назад. Оказалось, что при таком режиме не появляется насущной необходимости периодически «уходить в отрыв» или уезжать отдыхать, разве что зимой. Хотя, конечно, любая поездка очень заряжает.

Я всё время что-нибудь новое пробую. За несколько последних лет я училась играть на гитаре, пела в хоре, занималась иконописью, ходила на курс травоведения, на мастер-классы разных архаичных славянских ремесел, например, ткачество на бердо. Я даже почти два года ходила в воскресную школу – в какой-то момент мне захотелось глубже понять православие, посмотреть на него изнутри. Очень интересный был опыт. Сейчас хожу в Суриковскую школу живописи и графики. Это уже серьезно, трехгодичный курс, профессиональные преподаватели. Живопись меня никак не отпускает, всё время к ней возвращаюсь.

Знаешь, сейчас есть хороший, как мне кажется, импульс: растёт интерес к городу, нашей культуре, искусству. Люди с удовольствием ходят на лекции, экскурсии, занимаются самообразованием. Например, пару недель назад я была на лекции краеведа и историка архитектуры Дениса Ромодина в ЗИЛе, он говорил о дореволюционных московских мануфактурах. Зал был полон, человек 100 пришло послушать. А сколько сейчас компаний, агентств, клубов, занимающихся организацией исторических прогулок по москве, арт-туров и т.д. У них прекрасные сайты, много познавательной информации, просто не нарадуешься такому изобилию. А теперь вопрос: много ли доступной информации, популярного характера, рассчитанной на западного читателя? Да, сейчас появляется все больше информации на таком ресурсе как tripadvisor, не только о ресторанах-гостиницах, но и о достопримечательностях Москвы и других городов, и это здорово, но это всё-таки специфический ресурс, глазами тех же иностранцев. Кстати, отзывов пока ничтожно мало, по сравнению с другими европейскими столицами, это тоже показательно.

Показать другую Москву и другую Россию, за пределами Кремля, Красной Площади и Третьяковки. Большое внимание хочется уделить нашему уникальному культурному наследию: деревянному зодчеству, средневековой архитектуре, интересным проектам реконструкции и возрождения памятников, музеям. Иностранные туристы очень часто критикуют российские музеи за их «несовременность», отсталость, неадекватность времени. Почитайте те же отзывы на tripadvisor. Ну, слезы просто. Наряду с восторженными, регулярно встречаются вот такие отзывы: «на английском никто не говорит», «никаких современных технологий», «объяснить ничего не могут». Очень за нас обидно. Особенно, когда человек впервые приезжает в Россию и для него это – первый опыт, и он вообще ничего про Россию не знает. Иностранцы — это ведь тоже понятие растяжимое.

Изучение культуры, истории, в особенности её более древних пластов, помогает увидеть, как много у нас у всех – русских, немцев, англичан и т.д. – общего. Например, в прошлом году я была в роскошном музее в Стогкольме – Скансен – это такой живой музей народного быта, куда свезли древние памятники зодчества со всей страны. Там есть одна невероятно старая изба чуть ли не XII века — выглядит как самая настоящая избушка на курьих ножках, и однозначно угадываются общие культурные корни. А в другой избе были представлены старые праздничные холсты с библейскими сюжетами, ими в зажиточных домах завешивались стены в большие праздники: Рождество, Пасху... Так вот рисунки на них в лубочном стиле, творчество народных художников, ну просто один в один с нашей городецкой росписью! Неудивительно, мы близкие со Швецией соседи. Когда видишь эти совпадения, это как открытие, прямо дух захватывает.

Наверное, Кузнецкий мост и прилегающие к нему улицы и переулки. Мне там очень комфортно, уютно. Он до известной степени сохранил атмосферу старой Москвы. Потом Замоскворечье, арбатские переулки: люблю разглядывать старые особнячки, средневековые палаты и их фрагменты — многие были перестроены, но зачастую угадываются более древние пласты. Вообще, очень бы хотелось, чтобы в Москве было больше «заповедных зон», где можно было бы почувствовать средневековую атмосферу, одного Кремля недостаточно. В царской России 19 века, например, крепостная стена Китай-города (которую снесли после революции) имела статус охраняемого объекта и за счёт этого в значительной степени сохранялся облик древнего города. Но сегодня это, увы, уже малореально. Хотя, например, можно было бы сделать реконструкцию средневекового Китай-города на месте снесенной гостиницы Россия, ведь сохранились карты, описания — а при строительстве гостиницы были снесены десятки, если не сотни, древних памятников. Пешеходных зон очень не хватает, они создают уют, комфортную для человека среду. Вот Большую Дмитровку сделали практически пешеходной, это радует. Или вот буквально недавно я ходила с небольшой группой по местам Гиляровского, от Сухаревки, по Сретенке, через Цветной, Рождественку, Мясницкую и дальше к Китай-Городу. Мы шли в основном тихими, почти пустыми, по случаю праздника, переулками, и это было так приятно!

Пожалуй, самое печальное, что город не совсем принадлежит его жителям. Например, закрыт доступ во многие памятники архитектуры, закрываются музеи. Например Кремль был до революции полностью открытой зоной. Закрыт доступ в замечательный особняк Морозовых. Печально было узнать о недавнем закрытии музея Палаты Волковых-Юсуповых в связи с переделом собственности, а это уникальный памятник! Многие процессы как бы вне контроля граждан. Но здесь не все пессимистично, есть инициативные сообщества. Например, инициатива «Активный гражданин» - реальный инструмент, дающий возможность добиться каких-то решений на общее благо. Буквально на днях я поголосовала за музеефикацию фрагмента стены Белого города – недавней уникальной находки на Бульварном кольце. Сейчас судьба этого средневекового памятника в подвешенном состоянии, но я очень надеюсь, что все же удастся его музеефицировать, по типу аналогичных проектов европейских городов.

По-разному, но в целом у нас на государственном уровне нет долгосрочной, убедительной политики продвижения туристического имиджа России. Это никому в верхах не интересно. Россия, по сути, по-прежнему остается для западного человека, скажем так, экстремальным туризмом. Примерно, где-нибудь в одном ряду с Арменией и Узбекистаном. Она по-прежнему не «tourist-friendly». Обычно сюда приезжают по совету друзей, которые уже живут здесь. Поэтому можно сказать, что иностранцы живут мифами о России, о «медведях и балалайках».

Интересный вопрос. Москва для всех разная, и понятие «москвич», наверное, тоже. В первую очередь это гражданин, уважающий свой город. Человек, неравнодушный как к истории своего города, так и к его современности. Человек современный, возможно, искушенный, повидавший мир и потому ценящий свой город, его историю и наследие, и пытающийся его изменить в лучшую сторону, по мере сил.