It was inevitable. Ten years ago now, the lolloping west wind blew softly across my Spanish courtyard and wizened my reticence with a ball of orange blossom. From that moment on I felt the call of mother Russia and found it impossible to resist her tantalizing allure.

Это было неизбежно: 10 лет назад весёлый западный ветер мягко подул на моём испанском дворе и высушил мою сдержанность шариком апельсинового цвета. В тот момент я услышал зов матушки-России и не смог сопротивляться её дразнящему очарованию.

English people are twits. They eat like pigs and leave without saying goodbye. Also they are arrogant, violent, dribbling sycophants who pretend to like you and yet stab you in the back without hesitation. Although some of them are kind and thoughtful, most of them are under the malign influence of soma and Watney's red barrel and have the cultural sensibility of a flea bitten coypu deranged with scabies. But they do have good taste in motorway embankments. I rarely meet Russians with these characteristics.

Англичане дураки. Они ведут себя за столом, как свиньи, и уходят, не прощаясь. К тому же они высокомерные, жестокие социопаты, которые делают вид, что ты им нравишься, но могут, не колеблясь, ударить тебя в спину. Некоторые из них милы и заботливы, но большинство находится под пагубным влиянием сомы и пива Watney's red barrel и ведут себя так же культурно, как покусанный блохами чесоточный бобр. Хотя они хорошо разбираются
в приморских автомагистралях. Такие качества редко встречаются в русских.

Once I was a bundle of joy and a bottomless well of curiosity and enthusiasm. Unfortunately, my life has been the same long and desultory threnody of weeping and gnashing of teeth ever since Princess Diana left us. "The importance of being elsewhere"(1) has no significant effect on this state of affairs. I will never recover from that night, it's as if my heart dried on its bough and withered like a prune in the wake of her passing. Nothing can compensate for this loss. Not even a sunset over Xhimki. Having said that, "I am my favourite me here"(2) and I wouldn't go back to England for all the tea in China.

Когда-то я был мешком радости и бездонным колодцем любопытства и энтузиазма. К сожалению, как только нас покинула принцесса Диана, моя жизнь стала длинной и несвязной погребальной песней с рыданиями и зубным скрежетом. Я так и не пришёл в себя после той ночи, мое сердце как будто засохло на ветке, как чернослив. Ничто не может восполнить эту потерю. Даже закат в Химках. «Я здесь нравлюсь себе больше всего» и я не вернусь в Англию даже за весь китайский чай в мире.

1. Stoicism
2. Inscrutable diffidence c/w a healthy suspicion of smiling
3. Hair
4. Disdain for all forms of variety
5. Indefatigability of concupiscence.

1. Стойкость
2. Загадочная, непостижимая неуверенность вкупе со здоровой улыбкой подозрения
3. Волосы
4. Презрение ко всем проявлениям разнообразия
5. Неутомимая похоть

I'm not an actor, which is why I don't act. Well, I act in films but films don't necessarily need actors, just "types". Also I love voice acting. Russian actors are not homogenous; I've met some wonderful ones and seen some terrible ones. Guess I didn't meet them all. I'm nervous and uncertain about the over emphasis on Stanislavski but then again I don't actually understand Stanislavski, so maybe I'm just intimidated. I tried to read "my life in art" at University but only got about half way through before I began to gnaw my own kneecaps and cry out for mercy, for pity's sake! (Sic)

Я не актёр, поэтому и не играю. Хотя я занят в кино, но фильмам не нужны именно актёры, а нужны «типажи». Мне нравится озвучка. Русские актёры разные, я встречал замечательных и видел ужасных. Ясно, что я не знаком со всеми. Я не уверен и переживаю из-за выразительности Станиславского, но опять же я не очень хорошо понимаю Станиславского, поэтому возможно, что я просто стесняюсь. Я пытался прочитать «Мою жизнь в искусстве», когда учился в университете, но дочитал до середины, а потом стал грызть локти и просить пощады, чёрт возьми! (Именно!)

The easiest thing is going with your formless hunch whilst rehearsing. The hardest thing is watching the ardent and pretentious dribble you've rehearsed being presented on stage.

Самое простое — это во время репетиции руководствоваться собственными ощущениями. Самое сложное — смотреть пылкое и претенциозное действие, которое ты репетировал, на сцене.

I wanted to be a veterinary surgeon at one point. I'm really glad I failed my biology O-level and that ambition became a non-starter. I'm so relieved I was too stupid too become a vet and therefore I'm not halfway up a freezing Yorkshire dale with my left arm plundering a pig's uterus. I have no desire whatsoever to adopt another profession. Except for writing. When I was 11 years old I was told by a disembodied voice on a big hill that I could write. You can write! You can write! You can write! Said the voice. That realization was a Joycian epiphany which I've been ignoring all my life.

Когда-то я хотел быть ветеринаром. Я очень рад, что завалил экзамен по биологии, так что реализовать это желание стало невозможно. И это к лучшему: я был слишком глуп для того, чтобы стать ветеринаром. У меня нет желания менять профессию. За исключением писательства. Когда мне было 11 лет, я услышал неизвестный голос, который наказал мне писать. «Ты можешь писать! Ты можешь писать! Ты можешь писать!», — сказал он. Это понимание стало Джойсовым прозрением, которое я игнорировал всю мою жизнь.

Change it for what? A mazzerati? I'd like to change my legs, they are too wobbly. "Am I guided or is life for free? 'Cos nothing ever happens to me."(3)

Поменять на что? На мазератти? Мне бы хотелось поменять свои ноги, они слишком слабые. «Меня что-то ведёт или жизнь даётся просто так? Ведь со мной никогда ничего не происходит».

My motto is "to play is to be."(4) I aim to make theatre "by any means necessary." (5) My own concerns are classical, aesthetic and metaphysical. I hardly believe in, or relate to anything written much less than sixty years ago. Preferably a few hundred or more years ago when certain gifted people such as William Blake, could carve eternal beauty out of the rock of intransigence with a delicate swan's feather and a box of quink. I love unrealism and formality. My own signature, or voice, is rife with distortions and screeches. I'm primitive and elliptical. I want to realize the practical expression of the words on the page. I want to manifest them like spiritual holograms burning in the flickering borealis of a new dawn fading,(6) precisely repeated but never the same. My plays are about struggle and harmony, clowns and angels, bio-mechanical super puppets, mythological spirits of the dead, absurdity, ignorance, wonder and foolishness, love and fashion, sex and death and the intractable convolutions of hilarious futility. This question is too complicated to answer succinctly, I need to do what I'm actually doing and spend my entire life exploring the subject. The sensational and quintessential Victorian photographer, Julia Margaret Cameron, who's carnal interventions led to the birth of my ultimate hero, Edward Gordon Craig, said: "I long to arrest all beauty that comes before me and in the end I hope for that longing to be satisfied."(7) So say all of us!

Мой девиз — «Играть — это быть», я буду заниматься театром, чего бы мне это ни стоило. Мои личные цели — классические, эстетические и метафизические. Я с трудом верю тому, что было написано меньше шестидесяти лет назад. А лучше несколько сотен или больше лет назад, когда некоторые одарённые люди, например, Уильям Блейк, могли извлечь вечную красоту из камня преткновения с помощью нежного лебединого пера и пузырька с чернилами. Я люблю нереалистичность и формальный подход. Мой собственный стиль, мой голос изобилуют скрипучими искажениями. Я примитивен и неточен. Мои пьесы о борьбе и гармонии, клоунах и ангелах, биомеханических супер-куклах, мифологических духах умерших, абсурдности, невежестве, удивлении и безрассудстве, любви и моде, сексе, смерти и неожиданных поворотах уморительной тщетности жизни. На этот вопрос слишком сложно ответить кратко, я должен продолжать делать то, что делаю, и провести всю жизнь, изучая эту тему. Чувственный и зрящий в корень фотограф Викторианской эпохи Джулия Маргарет Кэмерон, плотские похождения которой привели к рождению моего самого любимого героя, Эдварда Гордона Крейга, сказала: «Я страстно желала задержать всё красивое, что появлялось передо мной, и со временем желание было удовлетворено». Как и все мы!

For sure I am a troll. A troll takes out the mote in your eye whilst accentuating the log in his. The internet is a river of doggie doo. I got sick of trying to have reasonable conversations with people whose minds were already made up, so I started being belligerent and narcissistic, condescending and platitudinous, unholy and scatological, vituperative and obscene. God it was fun. Dunno what else it achieves. Trolling is just like putting sugar in a petrol tank. Probably makes the car backfire is all. It's beneficial to trollop because it keeps me in a state of healthy skepticism when I condemn another person's (and therefore my own) lazy virtue signaling. Ultimately though, I'm extremely ignorant and inadequate in every regard except for the fact that I have a limited talent for reading, writing, theatre directing and declaiming poetry, so who am I to preach?

Конечно, я тролль. Тролль вынимает соринку из твоего глаза, но в то же время хвастается бревном в своем глазу. Интернет — это реки собачьего дерьма. Я устал стараться завязать разумную беседу с людьми, чей мозг уже испачкан, поэтому стал агрессивным, самовлюбленным, унижающим, пошлым и злобным. Это так весело! Троллинг — это когда ты добавляешь сахар в бензобак. Возможно, это навредит машине... Троллинг полезен, потому что позволяет мне сохранять в себе здоровый скептицизм, когда я обвиняю других (а особенно самого себя) в ленивом выражении показной добродетели. А вообще я слишком неотесанный и некомпетентный, но всё же имею некоторый талант к чтению, литературе, театральной режиссуре и поэтической декламации, так что кто я такой, чтобы учить других жизни?

Backstage.

Закулисье.

Onstage.

Сцена.

I dream that I can stay in bed for a fortnight whilst I'm trying to figure out how to steal the Koh-in-noor Diamond from the Queen of England's Crown Jewels collection in the Tower of London without getting caught. Wish me luck. I'd also like to direct three particular classic plays before I die: Eduardo de Fillipo's "Inheritor" Pirandello's "Rules of the game" and August Strindberg's "Erik the 14th". I also yearn to perform John Keats' Lamia, the beautiful poetic dichotomy between fervent sensuality and cold philosophy, which I utterly love. God willing, I want to still be reciting it when I'm 90.

Я мечтаю лежать в кровати две недели и придумывать, как бы украсть бриллиант Кохинур из коллекции драгоценностей Английской Королевы в Лондонском Тауере, да так, чтобы не попасться. Пожелайте мне удачи. Мне также хотелось бы поставить три классические пьесы: «Наследник» Эдуардо де Филиппо, «Правила игры»Луиджи Пиранделло и «Эрик XIV» Августа Стриндберга. Ещё я мечтаю поставить «Ламия» Джона Китса, прекрасное поэтическое противостояние между пыткой чувственностью и холодной философией, которую я чрезвычайно люблю. Дай Бог, чтобы я и в 90 лет мог её декламировать.

I'd like to achieve critical recognition along with enormous unearned riches. Maybe that's a fatuous ambition but I really get a huge kick when people who know what theatre consists of recognize something of the content of my work. A powder blue Mazzerati and a Vincent black shadow in the garage would also be nice.

Мне бы хотелось получить признание критиков и огромное богатство. Может быть это дурацкое желание, но мне действительно помогает, когда люди, разбирающиеся в театральном искусстве, положительно оценивают мои работы. Но я бы не отказался от голубого Мазератти и мотоцикла Винсент Блэк Шэдоу в гараже.

Hot buttered scones washed down with freshly squeezed pomegranate juice. That and daily cold baths are all that keep me stood up.

Горячие булочки с маслом, свежевыжатый гранатовый сок и ежедневные холодные ванны — только это поддерживает во мне силы.

Enjoy your misery!

Наслаждайтесь своим несчастьем!